Виртуализированный мир капитализма

Таким образом, элементарное требование, выдвигаемое Гегелем к мысли, обязывает исследователя не просто анализировать, не просто сравнивать факты с фактами и делать выводы из этого сравнения, не просто классифицировать факты и искать связи между ними, какими бы разнообразными они ни были. Логическое требование обязывает вскрывать поверхностность эмпирии как видимости, искать единое основание всей пестроты относящихся к интересующему предмету явлений, в которых и через которые движется предмет. Факты не рассматриваются как отдельные, пусть даже связанные между собой и влияющие друг на друга (даже как конечная причина и следствие), так как вообще не являются чем-то самостоятельным. Исследовать их нужно как моменты движения тотальности, вскрывая закон предмета.

Предмет, таким образом, предстает не только со стороны своей “расчлененности” на отдельные факты и связи между ними, как при анализе, а, главным образом, как движущееся целое, через синтез всех существенных определений. Это тоже предполагает сравнение, сопоставление фактов с фактами. Однако здесь подразумеваются определенные условия их отбора и работы с ними. Факты, подлежащие изучению, должны быть узловыми точками развития предмета – различными ступенями этого развития. Должна быть исследована существенная связь между этими ступенями – последовательность и порядок, в которых они осуществляются.

В послесловии ко второму изданию “Капитала” Маркс специально привел большой кусок статьи из русского “Вестника Европы” с удачным описанием того, как материалистически проводить это требование в процессе исследования. Гегелевская же демонстрация такого подхода к познанию в чистой логической форме, пусть даже с позиций идеализма, уже сама по себе – основательная критика любого эмпиризма (даже если опустить прямые критические замечания, часто встречающиеся в “Логике” [2] Гегеля).

Неудивительно, что современный эмпиризм, там, где он выступает как философия (мышление о мышлении), вообще предлагает выбросить за борт категорию сущности и все, что с нею связано, как ненаучное. Это наблюдается даже у представителей некоторых направлений, относящих себя к марксизму. Самоотнесение таких школ к марксизму связано с общим критическим пафосом по отношению к капитализму. При этом отказ от гегелевских категорий подается как позиция материализма вообще. “Капитал” [3] – произведение прикладной логики, в котором с учетом требований, выдвигаемых гегелевской общей логикой, была переработана вся политическая экономия и исследован капитализм в его существенных определениях, представлен этим гносеологическим направлением как “тоже наука”, то есть как современный позитивизм (пост, нео– и т. д., даже так не называющийся).

Здесь не место критиковать позитивистов от марксизма и их концепцию “Маркс минус Гегель”. Это было блестяще сделано до нас лучшими представителями русской гегелевской традиции, в частности, Лениным. Важно только, что такие попытки подделать марксизм под нынешнее общее состояние науки как формы общественного сознания обусловлены той ролью, которая отведена науке в совокупности современных общественных отношений. Другими словами, отказ от категории сущности определяется состоянием и способом производства действительной сущности человека.

Современное понятие сущности человека является продолжением гегелевской традиции, точнее, материалистической критики Гегеля, сохраняющей все завоевания гегелевской диалектики в области мышления.

“Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений” [4]. В этом тезисе, по сути, заложено направление действительного (актуально революционного) развития гегелевской традиции и продуктивной критики Гегеля в области методологии: в “свернутом” виде содержится материалистический метод восхождения от абстрактного к конкретному