Виртуальная семья

— Она и не захотела. Однако я предвидела такой поворот событий и на всякий случай прихватила капроновую веревку. — Казуми закрыла глаза. — Мама всегда прибирает веревки, которыми обвязывают почтовые посылки, свертки и пакеты, и сматывает в клубок. Я отмотала немного и взяла с собой. Думала, что свяжу эту девицу, если она станет сопротивляться.

— Что произошло дальше?

— Эта Наоко оказалась настоящей стервой.

— И?..

— Разговаривая с ней, я поняла, что она не та, кого я ищу, не виртуальная Казуми. Но у этой дряни был роман с моим папой, и она мне об этом тут же радостно поведала.

— Вот как?

— Да, у нее хватило наглости сказать мне, что она узнала меня, потому что мой отец показывал ей мое фото. Она принялась насмехаться надо мной: «Так вот, значит, ты какая, малышка Казуми! Ну и ну!» — Девушка опустила голову и открыла глаза. — Она тыкала в меня пальцем, пялилась на меня и веселилась от души. Не понимаю, что она нашла смешного? Над чем так хохотала? Может, эта сучка и мой отец вместе издевались над нами? Я не выдержала и бросилась на нее. От неожиданности девица упала, выражение ее лица моментально изменилось: улыбку сменила гримаса страха. Я увидела, что она пытается отползти в сторону и подняться, и тогда…

Казуми сжала кулаки. К счастью, к тому времени ангел уже вылетел из ее ладоней — иначе сейчас она бы точно его раздавила. Казалось, меж судорожно стиснутых пальцев вот-вот выскользнут кусочки ее разбитого сердца и заструится горячая кровь.

— Это я убила ее, — тихо призналась девушка. — Татсуя тут ни при чем.

Тикако едва заметно кивнула.

— Отец сразу все понял.

Кулаки Казуми все еще были сжаты, но невидимый поток крови, кажется, перестал литься сквозь пальцы. Девушка смотрела в пространство перед собой. Наверное, на самом деле ее взгляд был устремлен внутрь себя и перед ним бешено мелькали самые разные чувства и эмоции.

— Он понял, что это я убила Наоко. Уж не знаю, какая птичка ему об этом напела. Я сразу догадалась, что этот негодяй в курсе: он стал совсем по-другому обращаться со мной. В тот вечер я предложила ему встретиться на стройке. Я сказала, что не хочу говорить с ним дома, потому что это расстроит маму.

— И ты позвала Татсую с собой?

Казуми поджала губы и кивнула.

— Мне очень жаль, — сказала она еле слышно.

Видимо, это извинение предназначалось ее отсутствующему бойфренду.

— Чей нож был найден на месте преступления?

— Мой, я его купила.

— Купила?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы отец не смог ничего мне сделать.

— Ты боялась, что он тебя ударит?

— Нет, он не стал бы меня бить, но я думала, что он сдаст меня в полицию.

— Ну, ты поговорила с отцом, рассказала ему о том, каково тебе. Почему после этого ты не успокоилась? Ведь ты вроде бы добилась всего, чего хотела.

— Сказать по правде… я не ожидала, что он так разоткровенничается со мной.

— О чем?

— О своих отношениях с этими идиотами. О том, какие они замечательные, эта «Казуми» и остальные двое.

— Ты хочешь сказать, что после того, что случилось с Наоко, ты все еще хотела знать правду о виртуальной семье?

Казуми ничего не ответила. Такегами вдруг показалось, что на какой-то миг перед ним распахнулась бездна души этой маленькой девочки, скрытая от нее самой, и в этой бездне кипела ненависть и бушевало непокорство.

— Именно для этого я его туда и позвала, — решительно сказала девушка. — После случившегося я хотела встретиться с каждым из них и обо всем им рассказать: они должны были узнать, что окончательно вывели меня из себя и что их дурацкие игры стоили жизни человеку. В первую очередь я хотела встретиться с отцом. Я решила, что заставлю его выслушать меня, чего бы мне это ни стоило.

Почему же она не смогла вовремя остановиться? Почему в тот момент, на стройплощадке, она ни на минуту не задумалась над тем, что происходит, не попыталась посмотреть на случившееся с другой точки зрения?

— Отец пообещал, что сможет уладить это дело.

По щеке Казуми медленно заскользила слеза.

— Он принялся подлизываться ко мне, говорил: «Ты моя плоть и кровь. Никто на свете не будет о тебе заботиться так, как я». Папа сказал, что не станет обращаться в полицию, велел мне забыть о том, что случилось с Наоко Имаи, просил меня представить, что это был лишь кошмарный сон. Без конца повторял: «Я сумею тебя защитить, ведь я как-никак твой отец». Трепло — вот он кто! Я не верила ни единому его слову. — Девушка плакала, сама того не замечая. — Он не смог ни в чем меня убедить. Все эти красивые слова должны были заставить меня подчиниться ему. Папа привык манипулировать людьми, говорить им, что им делать и как жить. Он обращался со мной так же, как со всеми остальными. Абсолютно так же, как с другой, ненастоящей Казуми… и с остальными… Я совершила убийство. Я чувствовала себя отвратительно, была испугана, растеряна и подавлена… Отец видел, в каком я состоянии, и решил, что сможет подчинить меня. За это я его убила…

В комнате воцарилась тишина.

— Можно еще кое о чем спросить? — Казуми вдруг сменила тему.

— Спрашивай.