Виртуальные связи

http://rutracker.org Закачаешься!

То, что я придумала, не понял никто. Я не могу сказать, что сама до конца поняла то, что придумала, но – так ведь бывает. Кто сказал, что мы должны всегда в жизни руководствоваться здравым смыслом? Особенно если в целом это не слишком-то получается. Во-первых, я, сама не зная как, пошла и уволилась. Прямо так и сделала. Встала со своего рабочего места, пошла в кабинет Карины Эдуардовны и сказала:

– Я ухожу.

– В каком смысле? Надолго? Имей в виду, я тебя оставила на испытание, прогуливать не позволю. Совсем от рук отбились. – Карина бубнила, не особенно вслушиваясь в то, что говорит.

Вообще это, кажется, стало модным, говорить с самой собой, не обращая внимания на внешний мир. Жить в собственном коконе, надежно свернувшись калачиком, и просиживать все дни напролет в позе зародыша – ничего не вижу, ничего не слышу, ничего ни от кого не хочу.

– Я ухожу совсем. Увольняюсь, – я сказала это и немножко заволновалась, так как по выражению лица Карины не было понятно, услышала и поняла ли она меня на этот раз. Я вполне допускала, что она сейчас кивнет и скажет что-то вроде: «Отлично, только завтра не опаздывай». Слишком быстро неслась ее жизнь, чтобы успевать услышать все, что говорят вокруг. И вообще она одновременно говорила со мной, читала свою почту на экране, набирала номер на IPhone и следила за маникюром – не потрескался ли.

– Ты… уверена? – спросила она, наконец оторвавшись от экрана. – Почему?

– Хочу заняться фотографией.

– Чем?

– Фотографией, – повторила я.

На лице моей руководительницы отразилось непонимание. Она даже немного «зависла». Если бы мы были не люди, а компьютерные программы, на ней сейчас должны были возникнуть песочные часы. Или вертящийся кружок – подождите, данные обрабатываются.

– Что за чушь?

– У меня была такая детская мечта, – снова попыталась я достучаться до ее оперативки.

– Что? Какая, к чертям, мечта. Что ты несешь? Иди работай и не мели ерунды.

Ну вот же, я же говорила. Файл не считался.

– Вот заявление.

– А на что ты будешь жить? У тебя же даже квартиры нет.

– Буду жить в машине, – сказала я.

Карина усмехнулась и пожала плечами.

– Ты с ума сошла. Вот до чего людей доводит развод.

– Возможно, – осторожно кивнула я.

Она постояла, явно немного не в своей тарелке, потом спросила:

– А деньги?

– Деньги мне безразличны, – коротко ответила я.

Это было правда. В какой-то момент, где-то между разговорами с виртуальным Алексеем и распитием дешевого красного вина у Лауры, я вдруг обнаружила, что деньги стали мне безразличны. Я утратила к ним интерес, как в свое время перестала верить в Деда Мороза. Аванс и получка, бесконечное беличье колесо из квартплаты, беготни по забитому злыми людьми метрополитену – разве можно верить во все это, как в главный жизненный смысл?

Ленкина-Лаурина мама в ответ на наши детские максималистские мечты о лучшей жизни говорила: «Но надо же что-то есть!» И этот лозунг был для нее и для многих других непреложным и непреодолимым. Надо же что-то есть. Надо же где-то жить. Надо же с кем-то жить, откладывать на отпуск, на новое пальто. И пусть жизнь неинтересна и пуста – надо же как-то жить!

Забавно, когда я узнала, что именно снедало моего мужа, я вообще усомнилась, что когда-либо любила его. Можно ли любить человека, которого вообще не знаешь? Могу ли я любить Карину Эдуардовну? Может ли она любить меня, если я для нее – только спина за компьютером номер 4.

Он жил своей жизнью – я своей. Мы вообще не пересекались – никогда не пересекающиеся прямые. Комфортная картинка семьи – как заставка на рабочем столе компьютера. Мы жили так, чтобы позволить друг другу погрузиться в бесконечный сон и перемотать свою жизнь в ускоренном режиме перемотки. Я больше не хотела так.

– Вы подпишите, пожалуйста, – сказала я.

Карина помедлила еще некоторое время, но потом махнула рукой и подписала мое заявление.

– Имей в виду, две недели тебе все-таки отработать придется.

– Хорошо, – согласилась я.

Так я совершила первый опрометчивый поступок. Вторым было приобретение фотокамеры стоимостью в одну тысячу сто долларов США. С объективами, которые я могла менять, с упором, со вспышками для ночных съемок и прочими атрибутами профессиональной техники. Также я приобрела переносной софит и зонтик – выставлять свет. Когда я рассказала об этом Олеське, которая (ну, конечно) приболела, но почему-то не здесь, в Москве, а в Питере (может, там врачи лучше?), в общем, она смеялась до упаду, а потом сказала, что всегда ждала от меня чего-то в этом духе.

– Ты тоже считаешь, что я свихнулась?

– Конечно! – бросила она через Skype, а потом добавила: – Я видела на торрентах программы, обучающие работе с фотками. Скачай, может, пригодится. Только ты скажи мне, а где ты собираешься жить? У мамы? У меня-то больше нельзя.

– Не знаю. Я думаю.

– Думаешь? Знаю я, как ты обычно думаешь. Уже сидя на чемоданах где-нибудь в районе метро «Павелецкая».

– Я буду жить в машине, – вздохнув, ответила я.