Виртуальные встречи

— Ну и что? Не в «Запорожце» же ему ездить? Нормальный парень. Слабовольный, зато добрый. Иру не обвиняет. Мне готов помочь с работой.

— Да, он знает, что именно каждая из нас хочет слышать.

— Думаешь, притворялся? — удивилась Катя. — Ты придираешься, Таня. Федор беззлобный. Вон, даже Шагуча не обвиняет, хотя тот над ним издевался.

— Не обвиняет, но подозрение бросить рад. Он явно намекал нам, что Шагуч и Осведомленный — одно лицо.

— Что-то я не заметила.

— Упорно повторял: Шагуч шутник. А потом — какой-то шутник сообщил Ире адрес дачи. Как мы должны это понимать?

— Да никак. Человек бесхитростно говорил правду. Не всех такие умные, как ты. Скажи честно, чем тебе Федор не угодил?

— Трудно сказать, — призналась Таня. — Он не показался мне искренним. Эта нарочитая мягкость, растерянность… прямо-таки идеально, чтобы вызвать у женщины материнские чувства. Хотя возможно, я просто недолюбливаю подобных мужчин. «Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей».

— Так он тебя замуж и не зовет, — напомнила Катя. — Разумно предпочитает Риту. Маргариту. Поскольку сам — Мастер. — Она хихикнула.

— Может, Рита была в тот вечер у дачи? Федор знает об этом и нервничает, потому и неискренен. А ты не заметила еще одной вещи? Федор якобы узнал о сайте от милиции и понятия не имел, что туда захаживала Маргарита.

— И что?

Таня нахмурилась.

— Разве ты не говорила мне… Рита показывала сайт Федору. Тот еще сказал, что не стоит подменять реальную жизнь виртуальной.

— Вроде припоминаю. Может, он не придал сайту значения и забыл о нем?

— Уж теперь-то должен был вспомнить.

— А может, Рита перепутала? Или я. Я не очень подробно ее об этом спрашивала. В чем ты подозреваешь Федора? У него алиби.

— Ну… к примеру, он может оказаться модератором, — неуверенно предположила Таня. — Или даже Осведомленным.

— Ну и что? И вообще, при чем тут Федор? У нас есть более интересный объект. И гораздо более мерзкий. Зачем Шагуч показал Федору наш листок? Из вредности?

Таня вздохнула.

— Не считай меня Кассандрой, но боюсь, завтра информация об этом листке станет известна всем и каждому. Включая Лайму и Полухина, который вряд ли похвалит нас за самоуправство. Если бы Шагуч не показал листок Федору, мы бы

твердо знали, кто именно нас выдал. А теперь он сможет спихнуть вину на Федора.

— А ты не переоцениваешь дальновидность Шагуча? По-моему, он просто издевался.

— Посмотрим. Не люблю изворотливых. Ты оговорила ему условия — за список он отвечает на наши вопросы. А он завтра с улыбкой объяснит: «Разве мы договаривались, чтобы я ч е с т н о отвечал? Определенно нет. Я бы запомнил».

— Ты считаешь, — медленно произнесла Катя, — он наврал, что его зазвал к Турищеву Осведомленный? Звучало правдоподобно.

— Я не считаю, я знаю, — мрачно ответила Таня. — Да, наврал.

— Откуда ты можешь знать?

— Ты забываешь, что я смотрела распечатку чата за целый день. — Казалось, Таня этому не рада. — Я видела, кто разговаривал с Осведомленным. Шагуча среди них нет.

Катя напрягла память. Таня перечисляла недавно ники, сообщая, кому и во сколько назначалась встреча, но информация за ненадобностью вылетела из головы. Зачем помнить то, что в любой момент можно спросить?

— Шагуч — Скептик, правильно?

Таня засмеялась. Кате даже стало немного неприятно. Смеяться над чужой глупостью естественно, но не обязательно делать это открыто!

— Извини, — весело произнесла Таня, очевидно, угадав мысли собеседницы. — Я не нарочно. Просто Скептик — это я.

— Что?

— Скептик — это я. Не похоже?

Катя растерялась.

— Ну… я представляла рассеянного ученого парня в очках и разношенном свитере. Вроде Федора. Как ты рискнула взять мужской ник? Я бы обязательно сбилась.

— А мне страшно нравилось, — призналась Таня. — Что-то вроде игры… театра. Будто это и не ты совсем. В этом прелесть виртуального общения. О, смотри! Книжный лоток еще открыт.

Она подскочила к прилавку и стала рыться в ящике с уцененными любовными романами. Наконец, жадно схватив один, моментально приобрела.

— Алина Айленд, «Порок и невинность», — прочла Катя. — Тебе это нужно?

— Непременно, — заверила Таня. — Только послушай… «Он разрыдался у ее ног, омывая пол своими слезами».

— Да, впечатляет… это сколько же в нем слез!

— Зато пол можно не мыть. О, что я нашла! Слушай.

" — Если нужно будет излить кому-нибудь свою душу, вспомните обо мне, — падая на колени, произнес он.

— Не говорите со мной так, я не стою этого!

— Вы? Вы не стоите? Да если бы я был не я, а самый красивый, самый богатый мужчина в мире, я бы сию минуту просил на коленях руки и любви вашей, осыпая вас бриллиантами.

Она заплакала слезами благодарности и умиления."

— Ну! — с непонятным торжеством тыкала в страницу Таня. — Что скажешь?

— Жуть, — честно ответила Катя. — Я не в силах такое читать.

— А ведь наверняка читала, — улыбнулась Таня. — Это даже в школе проходят. Лев Толстой, "Война и мир", разговор Пьера Безухова с Наташей Ростовой. Почти дословно. Не узнала?

— Ну… разве… честно говоря, я давно не перечитывала, но мне казалось, Толстой несколько… мм… разумнее.