Виртуальный меч Сталина (СИ)

Итак, товарищ Сталин приказал начать массовое производство скоростных легких танков с двигателями в 400 л. с. Но где же взять такое количество столь мощных двигателей. Надо строить новый завод и налаживать производство. Именно так делали и немцы, и американцы все другие народы. На это требуется материалы, деньги и самое главное, время. Проблему двигателей решили чисто советским способом. Дело в том, что в авиации к двигателям предъявлялись повышенные требования. Это понятно. Отказ самолетного двигателя ведет к катастрофе самолета. Да и изношенный мотор уже не вырабатывает положенную мощность и самолет может просто не взлететь. Поэтому, в авиации, хочешь не хочешь, а приходится менять моторы после выработки моторесурса. В 30-е годы летный моторесурс двигателя составлял 100 часов. После этого двигатель вроде и может еще работать, но использовать его на самолете нельзя. И наркомов нашей промышленности осенило: списанные из авиации двигатели можно устанавливать на танки. Дескать, на тебе боже, что нам негоже. С одной стороны, ставить на новые танки, главную ударную силу Красной Армии, списанные двигатели это вредительство. Но с другой стороны, строить новые танки, не вкладывая в производство танковых двигателей ни копейки, очень заманчиво.

На танки БТ-2 и БТ-5 стали ставить двигатели «Либерти», разработки еще 1917 г., как купленные в Америке, так и выпущенные в СССР под индексом М-5. Стояли они на самолетах разведчиках Р-1 выпуска 1923–1931 гг. и в 30-е годы снимавшихся с вооружения по причине полного износа. Самолеты ломали, а двигатели ставили на танки. Экономика должна быть экономной. О качестве моторов можно судить по следующему описанию действий танков.

«…Попытались завести относительно укомплектованные танки. Три БТ-5 завелись, но тут же загорелись из–за неправильной, несинхронной работы карбюратора. Мы пилотками закрывали всасывающие коллекторы, чтобы не воспламенился двигатель, и танки спасли. К утру отремонтировали их и повели на станцию. В пути они еще дважды загорались. Теперь в ход пошли рукавицы и куски брезента» [Голушко, 4, с.5].

А вот воспоминания испытателя танков Е. А. Кульчицкого.

«… на пробегах танки БТ-2, выйдя с территории завода останавливались как вкопанные у свинарника заводского подсобного хозяйства. Водители–испытатели заключали пари, что они пройдут это заколдованное место, но снова застревали там же. Американские двигатели капризничали, плохо заводились и в тесном моторном отсеке перегревались. Часто возникали пожары двигателя. По инструкции запускать двигатель разрешалось в присутствии пожарника с огнетушителем» [Шмелев, 9, с.8].

Насчет пожарника Шмелев выражает недоумение, ссылаясь на найденное им руководство по эксплуатации БТ-2. Но в армии могут кроме официальных инструкций быть и неофициальные, и даже неписаные. По моему личному опыту многолетней работы заводским представителем в воинских частях, инструкции, приходящие с заводов содержат так много ошибок, что обычно их сразу отбрасывают. И заводские представители, и военные работают по своим записям, которые в принципе иметь запрещено. Но без этого никак нельзя. Так что слова Жукова и прочих мемуаристов о том, что наши танки были горючими, следует понимать так, что загорались они сами собой. В отличие от немецких танков, в которые, чтобы они загорелись, следовало чем–нибудь попасть. Первые же изготовленные танки как водится, сразу выкатили на ноябрьский парад 1931 г. и сразу оконфузились.

«По Красной площади прошли лишь два танка, так как третий из–за возгорания двигателя был остановлен еще на подходе к ней. Два оставшихся БТ, из–за неполадок в коробке передач, еле смогли покинуть главную площадь страны» [16, с.10].

Этот казус учли, и первые танки следующей модификации