Виртуальный свет

– Сегодня же утром выйдет под залог, она звонила мне вчера вечером и так и сказала: сейчас меня повинтят, а завтра утром выпустят. Я же, собственно, к вам и собирался, чтобы обрадовать. Да, кстати. – Фонтейн достал из кармана телефон. – Бери, у нее есть этот номер. Захочешь позвонить домой – звони, только не очень часто.

– Домой?

– В Японию.

– Конечно, – кивнул Ямадзаки. – Я прекрасно понимаю…

– Не знаю, чем уж там она занималась все это время, да и знать не хочу, у меня и так хлопот полон рот. Энергоснабжение восстановлено, но теперь я не понимаю, что делать с этим раненым, никто его не знает, никому он не нужен. Вытащили красавчика в среду утром из остатков чьей-то теплицы. Тут вот, рядом, почти прямо под вами. Придет на пару минут в сознание и снова отключается – не знаю уж там, сотрясение у него или что. Так-то все вроде в порядке, кости целы. И еще ожог на боку, вроде как от теперешней хитрой пули.

– И вы не хотите отвезти его в больницу?

– Нет, – качнул головой Фонтейн. – Это только если парень сам попросит или будет совсем при смерти, на мосту иначе не делается. В больнице сразу прогоняют тебя через компьютер, устанавливают личность, а у многих из нас есть серьезные основания держаться от таких штук подальше.

– А-а, – тактично кивнул Ямадзаки.

– Вот тебе и «а», – передразнил Фонтейн. – Думаю, кто-то нашел этого парня раньше нас, во всяком случае, карманы у него пустые, ни бумажника, ничего. Ну да ладно, рано или поздно кто-нибудь его узнает – не по морде, так хоть по прибамбасам на болту.

– Да. – Ямадзаки сделал мысленную заметку спросить у Скиннера, что такое «прибамбасы» и о каком болте мог говорить Фонтейн в связи с опознанием травмированного человека. – А ваш револьвер так у меня и лежит.

– Лежит, говоришь? – Фонтейн опасливо огляделся. – Знаешь, если эта штука точно тебе не нужна, закинь ее в воду, ладно? А телефон я у тебя потом заберу. Да, кстати, сколько ты здесь еще пробудешь?

– Я… я не знаю, – чистосердечно признался Ямадзаки.

– А на парад сегодня пойдешь?

– Парад?

– Пятнадцатое ноября, день рождения Шейпли. Приходи, будет что посмотреть. Что-то вроде Марди Грас[47]. Молодежь, так та вообще раздевается догола, не знаю уж как сегодня будет, при такой-то погоде. Ладно, увидимся. Приветик Скиннеру.

– Да, приветик, – улыбнулся Ямадзаки. Фонтейн пошел дальше. Яркий поплавок вязаной шапочки поплясал над морем людских голов и пропал из виду.

По пути к кофейной лавке Ямадзаки вспоминал похоронную процессию, приплясывающую фигуру с багровым автоматом. Символ ухода Шейпли.

Шейпли убили в Солт-Лейк-Сити. (Некоторые называли это самопожертвованием.) Так или иначе, но семеро убийц, христианские фундаменталисты, члены белой расистской секты, загнанной после налета на аэропорт в подполье, все еще отбывали срок. Только, поправил себя Ямадзаки, их уже не семеро, а пятеро – двое умерли от СПИДа, подхваченного, по всей видимости, там же, в тюрьме штата Юта. Умерли, стойко отказываясь от прививки, запатентованной на имя Шейпли.

На суде они молчали. Перед оглашением приговора шестеро отказались от последнего слова, а седьмой, вожак, сказал, что СПИД – кара Господня, воздаяние грешникам по грехам их. Документальные пленки сохранили облик этих убийц Именем Божьим – сухопарые мужчины с наголо выбритыми головами и пустыми стеклянными глазами, такими и останутся они в истории, в памяти людской.

Ямадзаки подошел к лавке и встал в довольно длинную очередь.

К концу недолгой своей жизни Шейпли стал очень богатым человеком. Может быть, он даже был счастлив. Он успел увидеть, как продукт, полученный из его крови, остановил наползавшую на мир тьму. Опасных болезней много, с каждым годом их количество нарастает – и все же живая вакцина Шейпли спасла бессчетные миллионы жизней.

Ямадзаки решил, что обязательно посмотрит на парад. Только бы не забыть записную книжку.

Он дышал запахом свежесмолотого кофе и терпеливо ждал своей очереди.

Благодарности

Я в неоплатном долгу перед Паоло Полледри, основателем и куратором отдела архитектуры и дизайна Сан-Францисского музея современного искусства. В 1990 году мистер Полледри попросил меня написать что-нибудь для выставки «Воображенный Сан-Франциско», результатом чего явился небольшой рассказ «Комната Скиннера». Более того, именно Паоло стал инициатором моего сотрудничества с архитекторами Мин Фун и Крейгом Ходжеттсом, чья переделанная карта города (каюсь, я переделал ее еще раз) дала мне и Скайуокер-парк, и «Мышеловку», и «санфлауэровские» небоскребы. (Викторианская квартира Ямадзаки вместе со всей ее меланхоличностью позаимствована у Ричарда Родригеса из его потрясающей работы «Содом. Размышление над стереотипом», бывшей одним из экспонатов все той же выставки.)

Термин «виртуальный свет» придуман Стивеном Беком для описания аппаратуры, «создающей зрительное ощущение непосредственно в зрительном нерве, без участия фотонов» («Мондо 2000»).