Виртуальный свет

Однако сейчас, когда они с Шеветтой Вашингтон пробирались между бетонных надолб, взмахивая руками в идиотском общем ритме, ни дать ни взять детский сад на прогулке, черт бы побрал эти наручники, Райделл не мог не признать, что некоторые конкретные иммигранты и негры его достали. Сильно достали. И Уорбэйби с его вселенской скорбью и постной, как у телевизионного проповедника, харей. И Фредди этот самый, технический, в рот его и в ухо, консультант. Отец, царствие ему небесное, на дух не переносил таких вот типов, скользких и хитрожопых; «ублюдки сраные» – так он их называл, любимое папашино выражение. А уж Шитов и Орловский – посмотришь на них и сразу поймешь, что имел в виду дядя, который в Африке воевал, когда рассказывал про дубин, у которых голова хрящом проросла.

И вот он, пожалуйста, Фредди тот драгоценный, – привалился задницей к радиатору «Патриота» и дергает башкой в такт какой-то там из наушников мелодии, а по краям его кроссовок бегут красные буковки, слова песни или там что. Этот-то под дождь не вылезал, в машине отсиделся, вон ведь, все у него сухонькое, и рубашка эта пистолетная, и необъятные портки.

И начальничек его, Уорбэйби, в стеганом этом пальто и в шляпе, нахлобученной почти на глаза. Почти на эти сраные ВС-очки. Широкий, как шкаф, только нормальный шкаф сам по себе стоит, а этот на тросточку опирается.

Нос к носу с «Патриотом» стояла неприметная такая серенькая машинка размером с океанский лайнер; армированные покрышки и графитовая решетка на радиаторе прямо-таки кричали каждому любопытному: «КОПОВОЗКА». И любопытные были – несмотря на поздний (или уже ранний?) час, они стояли среди бетонных надолб, сидели на ящиках и продуктовых тележках. Дети, пара мексиканок – поварихи, наверное, судя по волосам, затянутым сетками. Крепкие, угрюмого вида мужики в грязных робах опирались на лопаты и швабры. Никто не подходил особенно близко, просто смотрели – и все, на лицах подчеркнутое безразличие, обычное поведение людей, наблюдающих за работой копов.

На переднем пассажирском сиденье полицейского броненосца клевал носом еще один блюститель закона.

Русские сомкнули строй, зажали Райделла и Шеветту в плотные клещи; Райделл чувствовал, что собравшаяся толпа их нервирует. А вот не хрен было выставлять свою машину на всеобщее обозрение.

Теперь, когда Шитов шагал совсем рядом, стало слышно, как поскрипывает под его рубашкой броня. Он благоразумно припрятал пистолет и, как и подобает настоящему ковбою, не выпускал изо рта китайскую «Мальборо».

И куда же теперь? В полицейскую машину? Да нет, вроде бы к «Патриоту». Лучезарная улыбочка Фредди прямо напрашивалась на хороший удар каблуком, зато Уорбэйби глядел на приближающуюся процессию с чуть ли не большей, чем обычно, скорбью.

– Снимите с меня эту хрень.

Райделл сунул Уорбэйби под нос охваченное тонким стальным ободком запястье; рука Шеветты Вашингтон дернулась вверх. Стоило зрителям заметить наручники, как их безразличие словно ветром сдуло; послышался негромкий угрожающий рокот.

Уорбэйби повернулся к Шитову.

– Добыл?

– Да. – Шитов похлопал себя по груди. – Здесь они, как миленькие.

– Вот и прекрасно, – кивнул Уорбэйби.

Он взглянул на Шеветту, на Райделла и наконец повернулся к Орловскому.

– Сними с него наручники.

Орловский взял Райделла за запястье и сунул в прорезь наручника магнитный ключ.

– Садись в машину, – скомандовал Уорбэйби.

– Они не читали ей «миранду», – запротестовал Райделл.

– Садись в машину. Ты же у нас водитель, или забыл?

– Скажите, мистер Уорбэйби, она что, арестована?

Фредди мерзко хихикнул.

Шеветта протянула Орловскому свое все еще закованное запястье, но тот уже засовывал магнитный ключ в карман.

– Райделл, – печально вздохнул Уорбэйби, – садись в машину. Мы тут больше не нужны.

Правая дверца серой машины распахнулась; полицейский (полицейский?), дремавший прежде на пассажирском сиденье, вышел наружу и потянулся. Черные ковбойские сапоги, длинный угольно-черный плащ. Светлые волосы, не короткие и не длинные. От уголков рта – глубокие, словно стамеской вырубленные морщины. Бесцветные, водянистые глаза. Тонкие губы широко разошлись в улыбке, сверкнули искорки золота.

– Это он. – Голос Шеветты Вашингтон срывался. – Он убил Сэмми.

И тут высокий длинноволосый парень – тот самый, которого Райделл видел на мосту, только теперь он был на велосипеде – с разгона врезался в спину Шитова. Старый ржавый велосипед с крепким стальным багажником перед рулем тянул на добрую сотню фунтов, столько же, а то и больше весил металлолом, набитый в глубокую корзину переднего багажника, еще две сотни – сам лихой велосипедист. Шитов негромко хрюкнул и рухнул на капот «Патриота»; Фредди подпрыгнул, как ошпаренная кошка.

Длинноволосый парень, похожий сейчас на взбесившегося медведя, перелетел через руль, упал на Шитова сверху и начал молотить его мордой о капот. Рука Орловского метнулась к пистолету, но в тот же момент Шеветта выхватила из ботинка отвертку и саданула его в спину. Бронежилет, конечно, не прошибла, но от удара коп качнулся.