Виртуозы лжи (СИ)

— Проводи! — Густав заржал, разве что пополам от смеха не сгибаясь.

Билл успокоился, прекратил заниматься самобичеванием и теперь просто улыбался, наблюдая за датым Густом. И всё-таки он рано набрался.

— А по какому случаю праздник? — осведомился близнец.

— День Рождения моего прадедушки.

Я подавил смешок и протянул еле различимое «ммм».

— А День Рождения… Нет, не так. А поминки своих гениальных когда-то мозгов ты давно отмечал?

Густав толкнул меня в плечо и принялся переводить взгляд с меня на Билла. Наверное, надо было либо распрощаться, либо начать что-то говорить. А мне, если честно, хотелось завалиться к Густаву в квартиру и посмотреть на разведённый там бардак. Бесспорно, у этого чистюли сегодня на полу валялась куча хлама, а само жилище видом напоминало последний день Помпеи.

— Ну, ты не сердишься?

— Не-а, — Густав покачал головой, лишая брата хлеба — доставания меня с этим вопросом.

— Тогда мы покатили, — сказал я и, отсалютовав Густаву, потащил брата по лестнице.

Есть лифт. Есть лестница. Лезть в замкнутую кабинку желания не было, я чувствовал, что сегодня у меня могла развиться клаустрофобия на фоне всех событий.

Из дома мы с Биллом вышли уже в обнимку, будто всё-таки посетили захламлённую берлогу Густава. Я ощущал внутренний подъём. Всё-таки странно то, как быстро сменялись мои настроения в тот день, я подозревал, что они как-то по-особенному зависели от настроений брата, а мы были примерно на одной волне с некоторыми опозданиями.

— А давай к Ан заедем?

Идея была хорошая, перед девушкой тоже надо извиниться. О, чёрт, мы никогда в жизни за один день не говорил столько раз слово «извини». Это вообще не в нашей компетенции, мы как бы по другим вопросам.

— Надо позвонить ей, пускай куда-нибудь подвалит, мы же не знаем её адреса.

Суматошно, как же всё это было суматошно. Причём я прекрасно знал, что ещё далеко не конец и дурацкие извинения полностью картину не исправляли. Мы всего лишь оправдывали своё честное имя. Точнее пытались сделать его честным.

Мне нравилось находиться хоть в какой-то деятельности рядом с Биллом, всё-таки те дни, что мы провели порознь, надо было чем-то заполнить, чтобы они окончательно стёрлись из памяти за ненадобностью. Мы вместе, и эта формула не поддаётся изменению, вот такое вот гадливое вещество, пытающееся не быть ядом для общества.

Аннет заставила подъехать к её дому, дала адрес. Она ждала нас в кафе на углу. Поговорили мы быстро и без лишних церемоний, девушка казалась открытой, подробностей не выспрашивала и практически в начале объяснения Билла сказала, что всё хорошо, ничего страшного не случилось. Надо заметить, с ней было в сто раз легче, чем с Густавом, и в тысячу раз легче, чем с Георгом. С последним, наверное, ещё придётся повоевать, но пока наши похождения счастливо закончились. Сомнительным, но хэппи-эндом.

— Том, знаешь, чего я хочу?

Внутри пустилось расцветать что-то яркое и тёплое, я невольно заулыбался и наклонился ближе к брату. Мы сидели в машине.

— У меня удивительный талант угадывать. Угадать?

Билл отрицательно мотнул головой и тоже заулыбался, шкодливо глядя на меня.

— В парк аттракционов, — выдал он.

Я не знал, радоваться мне дальше или прекратить немедленно. Что это вообще значит? Какой, к чёрту, парк? Билл мне ясно дал понять когда-то, что со мной он туда больше не сунется, что я его там затащу ещё куда-нибудь, и, в конце концов, от нас останутся два истощившихся морально психа. А ещё он точно меня убьёт, а потом и себя заодно, потому что согласился.

— Не пугай меня.

— Я не пугаю. Заводи машину, — да, Билл умеет смотреть так, что все мысли скручиваются в тугой жгут, и ты безвольно делаешь то, что он приказывает, маскируя этот самый приказ под просьбу.

Чем больше я думал о том, куда мы едем, тем больше убеждался, что это всё-таки хороший знак. Я ведь, правда, был уверен, что со мной брат никогда не подойдёт ни к чему экстремальному. Наверное, и есть доверие, когда хочется чего-то необычного, того, что заставит кровь бежать по венам быстрее, но в одиночку в этом сумасшествии обыкновенно не участвуют. То был отличный пример того, как человек справляется со своей скукой, забывает старые, пускай и действенные способы и начинает жизнь с чистого листа, никого об этом не предупреждая.

Я чувствовал перемену в Билле, чувствовал подъём, который он сумел передать всего одной фразой. Такая глупость, а внутри зарождались колоритные, какие-то возвышенные ощущения, и я сам себе казался лучше. Как будто было невыносимо жарко, но пришёл кто-то добрый и вылил на меня пару литров ледяной воды.

Билл сидел, стараясь контролировать себя, но на лице всё равно рисовалась счастливая улыбка. Я заражался его позитивным настроением, ловил разряды эмоций, летавших по салону, и понимал, что наша миссия, собственно, подошла к концу.