Вирус

– Гильза была здесь? – спросил Леша.

– Нет, гильзу ни я, ни коллеги не нашли. Как и оружие. Но следов много, это уже хорошо.

– Свидетельница наша где?

– Сидит в кабинете заместителя министра. Девушка в шоке. А замминистра на работе к тому моменту не было, и в здание его не впускают.

– Почему?

– Потому что в ФСБ четко установили, что убийство связано с профессиональной деятельностью министра, и взяли расследование на себя. А вы же знаете, если они берут расследование, то все вокруг начинают дышать только по их разрешению.

Да, Игорь знал о таком подходе некоторых фээсбэшных следователей. Много пафоса, мало толку – личное субъективное мнение Игоря об этой службе. Но сделать объективный вывод ему не из чего, их дел он не знает, результаты не оценивал. Но когда сталкивались на общих делах, другого вывода не сложилось.

– И где же наши доблестные противники? – спросил Игорь. – Я вот на месте преступления сейчас скрою все следы, и черт что они раскроют.

– Игорь, этот вопрос тоже не ко мне. Ты же знаешь, наша служба как проститутка, нам хоть фээсбэшный ты следователь, хоть следственного комитета, один черт, все равно мы будем тело оформлять. Я забираю тело?

– Подожди, Леша еще снимки не сделал.

– Я сделала отличные снимки, – сказала Полина, щелкнув телефоном. – И даже уже отправила их тебе на почту.

Игорь улыбнулся. Давняя борьба между криминалистами и судмедэкспертами не прекратится, наверное, никогда. Еще несколько лет назад кто-то из этого здания заикнулся, что неплохо было бы сократить судебно-медицинскую экспертизу и передать их в управление криминалистов. Услышав это, судмедэксперты стали более детально погружаться в изучение трасологии, баллистики, дактилоскопии, как бы демонстрируя, что после объединения сокращать нужно будет именно криминалистов.

– Пусть все же Леша сделает, – сказал Игорь.

Леша, все это время стоявший с фотоаппаратом наготове, сказал:

– Спасибо. А теперь уйдите из кадра.

Секретарь министра Мария Сергеева была молодой блондинкой в строгом синем брючном костюме, с модной стрижкой-каре и огромными наращенными ногтями, которыми она выуживала из огромной коробки с изображением улыбающегося котенка пятый по счету бумажный платок.

– Я захожу к нему в кабинет… А Дмитрий лежит… Глаза так широко открыты… Вы видели, что он смотрит прямо на вошедшего?! Ужас, ужас! Мне стало очень нехорошо, я сразу все поняла, сразу!.. Я поняла, что он умер!

«Ну конечно, ведь посреди лба огромная дыра, – подумал Игорь. – Тут надо быть блондинкой с очень длинными волосами, чтобы подойти к нему и спросить, не устал ли он».

Пришедшая в голову мысль Игорю отчего-то не понравилась, но сложить в уме два плюс два и понять, что с тех пор, как он женатый человек, сексизм начинает ему претить, он не смог.

– Вы слышали что-нибудь? Видели кого-нибудь? – спросил Игорь.

– Нет, ничего не слышала, никого не видела! Я получила сообщение от Дмитрия в семь тридцать шесть, чтобы по приходе сразу же зашла к нему, зачем, он не написал. Мы переписываемся с ним в чате, нашем, министерском.

– Расскажите все по порядку, – попросил Игорь, – с того момента, как пришли.

– Хорошо. – Она прикрыла глаза, прочистила горло и сказала: – Я зашла в кабинет в восемь утра, может быть, чуть раньше. Дверь была закрыта, но я знала, что он там, потому что в приемной горел свет. Обычно Дмитрий не запирает дверь, и я сразу иду здороваться с ним, сразу спрашиваю, какой кофе он будет – черный или латте, или, может быть, декафинированный. У него были проблемы с давлением, и если давление было высокое, то он пил кофе без кофеина. Но сегодня дверь была заперта. Такое случается нечасто, и я знаю, что это означает – он не хочет, чтобы его беспокоили. Я сняла пальто, повесила его в шкаф, запустила кофемашину, включила компьютер, открыла почту. Компьютеры у нас не то чтобы очень современные и оперативные, и потребовалось минут пять, чтобы начать работать. Я видела, что пришло сообщение в министерском чате, но открыла его только после того, как чат отвис и стал нормально работать. К Дмитрию в кабинет я пошла сразу же, как прочла сообщение.

Игорь сверился с записями, которые ему передал оперативник. Согласно служебному журналу регистрации на вход, Мария Сергеева вошла в здание в 7 часов 53 минуты. До кабинета она добралась за четыре минуты, видимо, особенно не торопилась. На камерах видеонаблюдения зафиксировано время прибытия девушки на этаж – 7 часов 56 минут. До кабинета ей оставалось одну минуту.

На видеозаписи также зафиксировано время, когда она зашла в кабинет министра – 8 часов 08 минут.

Согласно тому же журналу посещений, сам министр вошел в здание в 7 часов 27 минут. В свой кабинет, согласно записям с видеокамер, он зашел в 7 часов 32 минуты. Зашел и закрыл за собой дверь. И больше никто туда не входил и оттуда не выходил. Следующим, кто открыл двери кабинета, была Мария Сергеева.

Преступление было совершено между 7 часами 32 минутами и 08 часами 08 минутами. Возможно, с 7:36, если сообщение действительно написал министр, а не убийца. На все про все – тридцать две минуты.