Вирус

Выставка плавно перетекла в вечеринку в ночном клубе отеля Centro Barsha. Наташа сама не поняла, как выпила больше, чем планировала. Голова увязла в мягкой вате, но она все еще соображала. Она поговорила с людьми, раздала свои контакты и даже несколько раз посмеялась над шутками одного американского журналиста, который неоднозначно дал ей понять, в каком номере отеля остановился и как бы хотел провести сегодняшнюю ночь. Наташа обещала подумать, а сама написала эсэмэс сыну: «Я скоро буду». Но скоро не получилось, и через час на мобильный пришло сообщение, что гид более не может оставаться с Костиком, она просила забрать ребенка в ближайшие полчаса и рассчитаться с ней. Наташа незаметно покинула вечеринку, поднялась на лифте в свой номер, отпустила гида и уложила Костика спать, взяв с сына обещание не покидать номер, пока она не вернется. Наташа сказала ему, что не будет задерживаться долго, ей требовалось уточнить еще некоторые детали.

Вернувшись в бар, Наташа сразу поняла, что после полуночи напитки перестали разбавлять содовой, и в ход пошли сухие виски и водка. Бар был закрыт на спецобслуживание, которому разрешалось употребление спиртных напитков. Ее не было меньше получаса, а уровень опьянения присутствующих возрос значительно. Однако в этом был большой плюс – пьяные языки легче развязать, и уже через полчаса Наташа выяснила, что Николас Рудуа действительно был посредником при передаче взяток. Она наметила план действия по возвращению в Москву и сразу же написала эсэмэс редактору в Америку: «Статья будет не позже 23-го января, можно планировать ее в ближайший выпуск».

Наташа уже собиралась подняться в номер и лечь спать, но к ней снова подкатил американский журналист. Он был пьян, но заметно трезвее всех остальных, и куда раскованнее, чем час назад, куда смелее. Наташа и сама не поняла, как заинтересовалась его предложением. Они сидели на диванчике, пили коктейль, он шептал ей на ухо какие-то глупости низким шепотом, его рука то и дело проскальзывала по ее коленке. В конце концов Наташа перестала отвечать «нет» на его просьбы и ушла в дамскую комнату привести себя в порядок. Возле женского туалета, как всегда, была очередь. Наташе требовалось срочно попасть туда, и она сделала то, что делала обычно – попросила мужчину, вышедшего из мужского туалета, посторожить дверь, пока она там делает свои дамские дела. Этим мужчиной оказался сам министр юстиции Шелехов, который с пониманием отнесся к просьбе Наташи и отдежурил добрых десять минут у дверей, не впуская мужчин в туалет.

Наташу сильно развезло, и в половине первого ночи она отправилась в номер. Костик уже сладко спал, и она тоже легла.

Их номер располагался на шестнадцатом этаже, рядом с лестницей.

Наташа проснулась среди ночи, в комнате были плотно задернуты шторы, и она не смогла сориентироваться, сколько времени. Нашарив на тумбочке телефон, Наташа увидела, что на часах было 02.35. Нестерпимо болела голова. Наташа выпила таблетку цитрамона, полежала несколько минут, не двигаясь, но боль даже не притупилась.

Черт возьми, это точно мигрень от похмелья, решила она и тяжело вздохнула, потому что единственное средство избавиться от ее мигрени – только приложить холодное. В холодильнике не оказалось ничего, Костик выдул всю воду и даже съел все яблоки, включенные в стоимость номера. Не оставалось выбора, кроме как выйти в халате в коридор и дойти до кулера с водой, где она утром заприметила ведерко со льдом. Но ведерко оказалось пустым. Кулер стоял рядом с лестницей.

«Может быть, на другом этаже лед есть?» – подумала Наташа и толкнула дверь на лестницу. Но дверь во что-то уперлась.

Она толкнула сильнее и услышала чей-то возбужденный шепот. Голова болела так сильно, что ни о чем, кроме как поскорей найти лед, Наташа не думала, протиснулась в узкую щель и стала подниматься по лестнице, не задержав внимания больше трех секунд на двух мужчин, которые несли огромный чемодан по лестнице вниз.

«Надо же, придурки, – подумала она, – шестнадцать этажей вниз. Наверное, лифт сломался, а вылет посреди ночи».

Она благополучно раздобыла лед, приложила к вискам два кусочка и блаженно зажмурилась. Боль утихала. Она спустилась к себе в номер, насыпала лед на полотенце и положила компресс на лоб. Так она, может быть, и до утра доживет.

* * *

Наташа еле-еле утром подняла голову.

Она бы поспала еще пару часов, если бы не верещащий Костик, бегающий по номеру как оголтелый. Наташа скривилась – головная боль вернулась с новой силой, и спасения не было никакого.

«Если сейчас меня убьют, убийца попадет в рай, – подумала она. – Зачем же я вчера пила все подряд? Ведь знаю же, что мой организм очень трепетно относится ко всяким отравам и если уж и пить, то что-то одно!».

Телефон безжалостно показывал половину восьмого утра.

– Костик, солнышко, ты не хочешь еще немножко поспать? – взмолилась Наташа.