Вирус

Несколько секунд он собирается с мыслями. Несколько благословенных секунд забвения, когда ему кажется, что мама рядом и сейчас снова зазвучит смех Лине. И тут воспоминания о вчерашних событиях обрушиваются на него с сокрушительной силой.

Счастливое заблуждение развеивается как дым, и с губ Дано срывается жалобный крик от безысходного отчаяния.

Он калачиком сворачивается под одеялом и какое-то время лежит так, напрасно пытаясь сдержать слезы.

Несколько минут спустя Дано выбирается из домика для игр, в котором провел ночь. Было уже очень поздно, когда он наткнулся на эту детскую площадку неподалеку от моста на Стокгольм. Сначала он хотел продолжать и дальше двигаться в сторону центра. Дядя Ахмед говорил, что встретит их на Центральном вокзале, но всего через несколько сотен метров после моста железная дорога ныряла в туннель. А Дано не был готов продолжать путь в абсолютной темноте.

На самом деле тьма была не совсем уж полной. Какое-то время спустя в ближайшей к мосту многоэтажке зажглось несколько окон, и их свет отразился в черной воде. Должно быть, это была «Дюпло», больница с собственным электроснабжением на случай аварии.

Дано стоит на краю большого зеленого парка. По соседству с домиком для игр, в котором он провел ночь, несколько качелей, конструкция для лазанья в форме за́мка и деревянные вагончики, в которые малыши могут забираться и играть в пассажиров и машиниста поезда.

Он смотрит на экран телефона. 10:32 утра. Осталось четырнадцать процентов зарядки аккумулятора. Нужно найти какое-нибудь подходящее укрытие и подключить телефон к зарядному устройству на солнечных батареях, которое они раздобыли в лагере в Греции. Хуже то, что в углу светится надпись: «Нет сети». В ранние часы сигнал действительно мог пропадать. Но перед тем, как провалиться в сон, он проверил телефон, и в четыре часа утра сигнал еще был.

Парк очень живописен, но у Дано нет никакого желания гулять по нему: надо двигаться дальше. Прежде чем убрать телефон обратно в карман джинсов, он переводит его в режим энергосбережения. Нет смысла растрачивать последний заряд аккумулятора, если нет сигнала.

Дано сидит на песке и доедает то немногое, что у него осталось от вчерашней еды. Положив пластиковый пакет с документами на рюкзак, он отходит на несколько шагов в сторону и мочится у забора. Хотя было бы лучше сходить в туалет прямо на месте – у Дано до сих пор свежи воспоминания о том, как отец оберегал эту самую ценную часть их имущества.

А еще он бы с радостью согласился терпеть по нужде хоть всю оставшуюся жизнь, если бы это помогло вернуть его семью.

Едва он успевает застегнуть джинсы, как краем глаза улавливает в кустах у забора какое-то движение.

Собака. Бежит, что-то вынюхивая и помахивая хвостом. Пес явно бойцовой породы, но сейчас, кажется, настроен миролюбиво. Дано цепенеет, по позвоночнику пробегает холодок страха. Однажды в детстве за ним погналась одичавшая немецкая овчарка, и он бы ни за что не хотел повторения той истории. Одно дело, когда собака на поводке, но сейчас эта псина явно разгуливает одна, без хозяина.

Пес останавливается, поднимает голову и нюхает воздух. Неужели он учуял мальчишку? Очень может быть, но, вероятнее всего, его привлек запах еды из рюкзака Дано.

Дано понимает, что надо скорее мчаться обратно, он совсем не хочет потерять то последнее, что осталось у него из снеди, но не в силах сдвинуться с места. Он словно окаменел и может только стоять и смотреть.

Пес останавливается на краю детской площадки и несколько раз тявкает. Но не злобно или от предвкушения, а словно спрашивает: что ты будешь делать, маленький мальчик? Увидев, что Дано не двигается с места, пес не спеша, словно прогуливаясь, подходит к приоткрытому рюкзаку. Сперва обнюхивает его, потом толкает рюкзак носом и, повалив свою добычу на песок, рвет лапой пакет с едой.

Несколько минут спустя на земле остаются лишь клочки порванного полиэтилена и фрагменты упаковки от йогурта.

Пес неуклюжей походкой приближается к обмирающему от ужаса Дано, тыкается носом в его кроссовки, обнюхивает ноги и, лизнув бледную руку, судорожно вцепившуюся в прут ограды, фыркает и задирает вверх голову. Ноздри пса трепещут, и мгновение спустя до Дано доходит, что произошло: теплая струя мочи медленно стекает вниз по его ноге. Он описался от страха.

Через минуту, которая кажется Дано вечностью, пес, тяжело переваливаясь, исчезает в зарослях парка, оставив мальчишку наедине с его страхом. Дано медленно опускается на землю и ложится на песок.

У него больше нет еды. Только описанные трусы и кроссовки.

И все из-за какой-то вшивой псины, которая только и делала, что махала хвостом. Какое унижение!