Вирус чувств

Пещерный человек услышал его движение и, повернувшись, оказался человеком женского пола с удивительно приятной внешностью, неожиданной для этой варварской цивилизации. Ее внешность уродовали только волосы.

– Тебе лучше? Голова не сильно болит? Я сделала тебе компресс из смоченной уксусом воды, надеюсь, помогло? – произнесла девушка.

От неожиданности пилот сел прислонившись спиной к стене. Он слышал о сбитых пилотах найденных после падения и рассказывающих что дикари тоже люди, умеют разговаривать на понятном языке, но он никогда в эти басни не верил. Как могут существа, живущие в подземельях быть такими же, как межпланетная раса? Он знал, что подобные разговоры были вызваны тем, что сбитые пилоты вступали в контакт с дикарями и заражались от них вирусом уничтожающим мозг и вызывающим галлюцинации. Теперь он тоже заражен. Это хуже смерти. И убить себя нечем, личное оружие забрал из кобуры тащивший его карлик.

– Ты потерял способность разговаривать от удара? – спросила девушка, нахмурив брови.

– Не знаю, – затряс он головой, но услышав свой голос, добавил, – похоже, нет.

Пилот раньше слышал, что вирус этой планеты вызывает судороги лица и теперь сам увидел это мерзкое зрелище.

– Хорошо, – произнесла девушка, и гримаса перекосила ее лицо, обнажив белые зубы, значит тебе лучше.

Сбитый пилот вздрогнул и непроизвольно напрягся, приготовившись к атаке от этой открытой угрозы.

– Не пугайся, у нас это называется «улыбка» и выражает хорошее отношение, – поняла его реакцию девушка.

– Сумасшедшие дикари! Как можно показывая зубы выражать хорошее отношение? – сквозь сжатые зубы произнес сбитый штурмовик-каратель.

– Это вы биороботы забывшие, что означают чувства, – фыркнула девушка, на ее глазах показались слёзы, – вы лишь бездушные компьютеры наполняющие злостью свои адские машины.

Пилот растерялся, не зная как реагировать. Он лишь раз в жизни видел, как плакала его одноклассница, затем полиция нравов поместила ее в больницу почти на год. Оттуда девочка вышла эмоционально устойчивым членом расы ученых и воинов, признавших проявление эмоций психическим отклонением.

– Как я должен реагировать на твоё проявление эмоционального расстройства вызванного поразившим твой мозг вирусом? – осторожно спросил он, когда девушка отвернулась чтобы скрыть он него свои наполненные слезами глаза.

– Нет у нас никакого вируса! – резко повернувшись, девушка сверкнула наполненными яростью глазами.

– Бедные дикари, похоже, они даже не осознают своей ненормальности, – подумал пилот, – безусловно, их невозможно вылечить, а только уничтожить.

Девушка посмотрела в его глаза.

– Иди к старцу, он тебе откроет правду что происходит, – кивнула девушка в сторону проема, – если конечно ты еще не полностью отупел.

Он с неприязнью посмотрел в сторону темного проема. Темноту он видел только когда закрывал глаза или в окно иллюминатора.

– Ах, да вы не умеете ориентироваться в сумраке, в который сами нас загнали, – озвучила свою догадку девушка, – Зак! Иди сюда!

Пилот поморщился от громкого крика, недопустимого на станции, поскольку у каждого члена экипажа, как было принято называть представителей их расы, был «конектор» передающий голосовую информацию непосредственно адресату независимо от расстояния.

В комнату вбежало то низкорослое существо с изуродованным лицом. Ребенок был без головного убора. Можно было увидеть вьющиеся черные волосы на его голове. В руках туземца светилась колеблющимся светом колба.

– Это что ребенок? – неуверенно спросил пилот, – зачем он волочил меня по пустыне, если вы не собирались меня съесть? Ведь я гораздо больше его и ему наверняка было тяжело!

– Это ребенок, ему еще не исполнилось двенадцати лет. Пока ты, наверное, не поймешь, но я попробую объяснить. Заку было тяжело тащить такую тушу, но есть такая эмоция, называется «жалость» она заставляла его делать это. Он не хотел, чтобы ты замерз ночью или тебя растерзали койоты.

– Жалость? – произнес он, незнакомое слово, пробуя его на вкус, – нет, не слышал про такую болезнь. Это тоже вирус и он парализует волю и заставляет делать то, что не хочешь? Ему нельзя противостоять? Нет лекарств? Хотя откуда жители подземелий могут получить лекарства?

– Жалость – это то, что ты должен сделать, чтобы не переживать потом о своем бездействии.

– То, что я должен делать – называется долг. Мои обязанности прописаны в уставе и должностной инструкции. Если я не выполню свои обязанности, буду отвечать перед военным трибуналом. Перед кем бы отвечал этот мальчик, если бы бросил врага умирать?

– Он бы чувствовал вину и отвечал перед самим собой и своей совестью.

– Жалость! Вина! Совесть! Как вы можете жить с этими вирусами, разрывающими ваш мозг и манипулирующими действиями против вашей воли! Это же хуже смерти!

– Я же говорю, что пока ты не готов понять, иди к старцу, возможно, тогда увидим свечение разума в твоих глазах.