Вирус Кагуя: креатор

Медсестра недовольно выдохнула и остановилась. Когда девушка перевела дыхание, спуск продолжился, но уже в более щадящем режиме.

Лаборатория была полупустой. Креатор шла и вспоминала, каким людным было это место много лет назад. Тогда восемнадцатилетняя Брук проходила здесь волнительную процедуру оплодотворения. Вместе с ней обрабатывали еще несколько выпускниц. Тогда здесь было не протолкнуться, как впрочем и во всем Центруме. Воздух искрился от суеты и напряжения. Работа в лаборатории кипела. Теперь коридоры, кабинеты и палаты были почти пустыми. От этого лаборатория казалась грустной и брошенной. Стены больше не впитывали запаха препаратов, по вентиляции не разносился гул звонких голосов, а бетонные полы не шлифовали подошвы сотен миниатюрных ножек.

– Привела, – устало сообщила медработница, заглянув в один из кабинетов.

Дневной свет ударился о ядовито-оранжевую ткань униформы и окрасил белоснежную дверь огненными оттенками.

– Заходите, – послышался пожилой женский голос.

Брук прошла в приоткрытую дверь и сразу узнала диагностический кабинет.

– Ложись на кушетку, – скомандовала пожилая дама, даже не повернувшись.

Медсестра вышла и хлопнула дверью. Девушка послушно расположилась на небольшой лежанке и стала ждать.

Вооружившись сверхточным диагностиком, дама подошла к Брук.

– Шадэ! – узнала женщину Брук.

Та бросила на девушку равнодушный взгляд и кивнула.

– Ты разве не узнаешь меня? Это я, Брук, – воскликнула Креатор.

– В этом городе каждая крыса знает, кто ты, – грубо ответила дама и начала водить лучом по животу девушки.

– Помнишь, как помогла мне подменить образцы во время финальной диагностики двенадцать лет назад? – не унималась Брук.

– Помню, и совершенно этим не горжусь, – хмуро ответила знакомая.

– Почему? – удивилась Креатор.

– Ты теперь – главное оружие шакалов, деточка, – небрежно бросила Шадэ и начала фиксировать показания прибора, – Курочка, несущая золотые яйца.

– Не по своей воле, – оправдывалась Брук.

– Разве? – задрав одну бровь, сказала женщина.

– У них мой сын и мужчина, – пожаловалась девушка.

– Сыну твоему они ничего не сделают, Ева любит его больше жизни. У Спасителя Ричарда много недостатков, но дочь свою он боготворит. А про шакала своего ручного можешь забыть, он в изоляторе был, когда здание взорвали. Там камня на камне не осталось.

Для Брук слова Шадэ стали настоящим ударом. Она вскрикнула и закрыла лицо руками. Отстранив жестокую собеседницу рукой, она присела на кушетке и глубоко вдохнула. Новый приступ рвоты поднимался из недр организма.

Брук свесилась над каким-то пустым контейнером и извергла все, что могла отдать этому умирающему миру. По лицу покатились слезы. Брук продолжала свешиваться над контейнером и рыдать. Все тело девушки содрогалась от боли и ужаса.

– Тебе нельзя сейчас нервничать. Будет выкидыш, повторишь участь своего Дамиана.

– Замолчи! – заорала на женщину девушка, – Я даже не знаю кто хуже, ты или Азиз!

От внезапной агрессии дама отшатнулась и растерялась.

– Что с вами всеми? Кажется, что пока я была в бегах, произошло коллективное озверение.

– Посмотри, что натворили эти шакалы? Мою дочь Саманту арестовали и отправили обслуживать очистительные баки. Город лежит в руинах. Они животные, Брук! Не мы пришли к ним, а эти шакалы ворвались к нам. Ты не представляешь, сколько женщин погибло и продолжает погибать. Отключив ГИСУС, эти выродки оставили нас без защиты, а потом начали истреблять сотнями!

Шадэ с вызовом смотрела на Брук и тяжело дышала.

– Боль делает с человеком страшные вещи, но война не выход. В конечном итоге никого не останется.

– Пусть так, – горестно ответила Шадэ и, утерев слезу, потянулась за новым устройством.

– Ты же Креатор, нас учили…

– Даже не вспоминай! Сейчас слово «Креатор» синоним слова «предатель». Мы нарожали этих шакалов. На нас вся ответственность. У меня десять сыновей. Девять из них бегают по улицам Центрума с автоматами и расстреливают моих соотечественниц. Они не знают меня в лицо и могут застрелить во время ареста. Вот где ужас и озверение. Из десяти только одному стало интересно, кому он обязан своей жизнью. Только седьмой разыскал меня и стал заботиться. Если бы не он, Саманта до сих пор выгребала бы нечистоты в главных узлах городских коммуникаций!

– Видишь, они не все одинаковые. Среди мужчин тоже есть нормальные люди, – начала спорить Брук.

– Один из десяти, Брук! – с чувством заявила Шадэ. – Это десять процентов из ста. Только благодаря таким, как мой Бредли, у нас есть отряды Сопротивления. Он не пошел за Азизом и возглавил группу сбежавших пленниц. Благодаря таким единицам, мы научились стрелять и вести подрывную деятельность. Таких единицы! Большинство истинные шакалы: жадные и жестокие.

– Мой Дамиан не был шакалом, – обливаясь слезами, заступилась Брук, – Он защищал меня, заботился, любил.

Брук закрыла лицо руками и начала безутешно рыдать. Шадэ села рядом и обняла девушку.

– Что же мне делать! Я хочу все это остановить, но как? – сквозь слезы пробормотала девушка.

– Что может одна женщина… – со вздохом сказала женщина.