Вирус Кагуя: креатор

– Меня можешь не прощать. Спи отдельно, не разговаривай, даже не смотри в мою сторону. Прости моих детей! Да, они не твои, большая их часть родня Ричарда. Но они в этом не виноваты. Неужели ты думаешь, я не вижу, как брезгливо и пренебрежительно ты относишься к Даниилу? Он для тебя комок биологического материала. А Ева! Моя любимая дочь. Когда-то ты баюкал ее по ночам, а сейчас проходишь мимо, словно она еще один предмет мебели. Ты даже к Микаэлю охладел, – умоляюще проговорила Брук.

Дамиан посмотрел на чмокающего Даниила и отвернулся.

– Ты любишь его, – бесцветным голосом сказал мужчина.

Брук отошла и замолчала. Дамиан стиснул зубы так сильно, что на челюсти проступили жилы.

– За все время общения с тобой я понял одно. Мужчина любит детей настолько, насколько влюблен в их мать. Я не Креатор. Меня не умиляют розовые щечки и чмоканье. Я любил тебя и поэтому полюбил Микаэля. Еву ты родила не по собственной воле, это позволило принять ее в семью. Но этот… – Дамиан с отвращением указал на младенца.

Сердце обожгло ужасающей болью.

– Ты озверевшая черная тень того Дамиана, которого я полюбила, – дрожащим голосом прошептала Брук.

Она взяла на руки младенца и вынесла из комнаты. Для девушки не было ничего важнее детей, ведь она была Креатором.

Всю ночь Брук зябла и куталась в тонкое покрывало. Она старалась согреть Даниила, лежа на узком неудобном диванчике, и думала о том, что Дамиана больше нет. Даже в тот день, когда люди Наоми взорвали Изолятор, Брук не тосковала по нему так сильно. От разочарования больно сдавливало грудь. Дамиан больше не любит ее. Как легко ревность извратила те теплые чувства, что наполняли жизнь семьи счастьем. Одновременно с пониманием утраты зрело сознание необходимости перемен.

Брук начала строить план побега. Он был очень прост. Ей нужно дойти до парковки, оседлать аэроцикл и доехать до первого кардона. Временами Брук охватывал стыд. Она встает на сторону тирана.

«Я не хочу спасать мир, не хочу быть презираемой, но несломленной. Погоня за призрачными идеалами ничто по сравнению со страхом за благополучие детей».

Как девушка и ожидала, Дамиан ушел рано. Зайдя в детскую, Брук разбудила Микаэля и спросила:

– Ты возненавидишь меня, если я вернусь в Центрум?

– Одна? – испуганно спросил мальчик.

– Нет, с вами, – успокоила мама.

Микаэль нахмурился и сказал:

– Я понимаю, почему ты хочешь уехать. Дамиан больше не любит нас.

– Почему ты так решил? – удивилась проницательности сына Брук.

– Он обижает тебя.

Креатор поразилась, как необычно отразилась на подростающем мужчине жизнь в семье. Он не отделял себя от сестры и матери. Если Дамиан не любит Брук, значит отвернулся от всей семьи.

Брук тихонько разбудила Еву и спросила:

– Ты готова поехать домой?

Девочка просияла. Она истосковалась по отцу и родному дому.

В этот момент из гостиной раздался крик Даниила. Брук подошла к малышу, но тот не успокаивался даже от молока. Казалось, он испугался, что его бросят в этом жутком, пропитанном ненавистью месте.

Не взяв с собой вещей, чтобы не привлекать внимание, семья отправилась наверх. Всю дорогу младенец оглушительно орал. Акустика постройки усиливала звук. Поначалу Брук испугалась, шум привлек всеобщее внимание. Однако, видя как пропускают шумную компанию партизанки, поняла, что все будут только рады, когда в коридорах наступит тишина.

Стоило семье выбраться на улицу, Даниил замолчал. Брук с Микаэлем выбрали заряженные аэроциклы. Пристроив переноску на животе, Брук дала команду, и семья тронулась в путь. Участники сопротивления еще не прочистили уши, а Креатор с драгоценным грузом пропала из поля зрения.

Всю дорогу Брук нервно поглядывала на показания задней камеры. Она боялась, что кто-нибудь все же хватится и отправится в погоню. Но все так ненавидели Брук, что подсознательно не хотели видеть. Поддавшись негативным эмоциям, группа Смешанных утратила свое главное стратегическое преимущество.

Добраться до патрульных оказалось несложно. Уже через час Брук подъехала к Северному Шлюзу, а еще через час их на бронированном джипе доставили в здание исследовательского центра.

После очерствевшего отношения Дамиана, любящие объятья Ричарда стали глотком свежего воздуха. На смену ненавидящим взглядам и оскорблениям пришли всеобщее ликование и крики: «Креатор Брук» на площади. По случаю возвращения семьи Ричард объявил в Центруме выходной.

– Прости, я обещал, что смогу защитить тебя, но… – не прекращал извиняться Ричард.

– Главное, мы спаслись, – хмуро ответила Брук.

Все внутри разрывалось. Она совершенно запуталась и не знала, правильно ли поступила. Однако при виде счастливой Евы, веселого Микаэля и мирно спящего на руках отца Даниила становилось легче.

– Они сломали все рецепторы в том районе. Я должен был догадаться, что готовится диверсия…

Младенец закряхтел. Уголок от пеленки упал ему на щеку и щекотал. Ричард улыбнулся.

– Вот ведь пончик недовольный, – умилительно проговорил молодой человек и поправил ткань.

– Ты не сможешь защищать нас вечно. Обстановка слишком обострена, – со вздохом сказала Брук.