Вирус, который сломал планету. Почему SARS-CoV-2 такой особенный и что нам с ним делать

Сначала ничего не происходило, но в июне то тут, то там стали вновь возникать локальные вспышки. В некоторых странах, успешно поборовших COVID-19, эти вспышки сложились в полноценную вторую волну, которая по мощности перекрыла первую. В Израиле, например, на пике в апреле ежедневно регистрировалось около 700 новых случаев, а на сентябрьском максимуме — уже 5000 (хотя в сентябре тестировали больше, чем в апреле, процент выявленных случаев от количества проведенных тестов гораздо выше апрельского). Румыния прошла первую волну с пиком в 500 заболевших в день, а вторая уже летом перевалила за 1300 человек. В Марокко в марте на максимуме было меньше трех сотен новых заболевших в день, в середине августа — почти 1800. Полноценный второй пик сформировался в Чехии, но до первого не дорос и был сбит до относительно приличных 135 человек в день. Вторая волна перекрыла первую в Австралии (500 в день в марте против 700 в день в июле). В Испании в августе вновь ежедневно регистрировали по 3500–4000 заболевших с рекордом больше чем в 7000 — на пике первой волны в марте было 10 800. Несмотря на то что многие все же уехали в отпуска, а школы, сады и университеты были на каникулах, в огромном количестве стран, где удалось справиться с первым эпизодом эпидемии, в той или иной степени сформировались новые волны. И у любого, кто рассматривает графики прироста числа вновь заболевших, возникает логичный вопрос: нужны ли были карантины и как вообще можно бороться с эпидемиями, учитывая, что нынешняя, скорее всего, не последняя.

В чем проблема с нынешней эпидемией

Карантины использовались для борьбы с эпидемиями с незапамятных времен. Собственно, в эти самые незапамятные времена никаких других способов сдержать распространение патогена не было: антибиотики появились только в середине XX века, а эффективные противовирусные и сейчас можно по пальцам пересчитать. Закрывая город, где свирепствовали холера или оспа, средневековые правители прерывали возможные цепочки заражения, не давая паразиту выйти за пределы очага. Помочь людям внутри города тогдашняя медицина не могла, поэтому многие, разумеется, стремились уехать — вспомним «Декамерон» Боккаччо, герои которого рассказывают свои истории, спасаясь на загородной вилле от чумы 1348 года во Флоренции. Тем не менее большинство потенциально зараженных оставались в пределах карантинной зоны, и, хотя вирусы и бактерии все равно распространялись по планете, это происходило не очень быстро.

В XXI веке ситуация радикально изменилась. Мир вдруг стал маленьким и связным: из любой точки планеты можно попасть в любую другую за несколько часов, максимум за пару дней, если между рейсами длинные пересадки. Более того, эта связность стала обязательной чертой современного мира: экономики всех стран зависят от множества торговых и не только взаимоотношений друг с другом, и длительное разъединение государств приведет к куда более тяжелым последствиям, чем в XIV веке. То есть массовый голод, конечно, не начнется но уровень жизни просядет значительно, а люди нынче куда более чувствительны к этому, чем во времена Боккаччо. При низком уровне жизни высок риск социальных волнений, а это уже угроза существующему политическому устройству. По крайней мере, именно так думают политики, поэтому ограничения вводились с большим запозданием. Многие страны до последнего делали вид, что у них все под контролем, чтобы у других государств было меньше поводов перекрыть с ними авиасообщение. Например, у нас до сих пор есть сомнения в том, насколько достоверными были в первой половине января цифры из Китая. В результате потенциально зараженные продолжали перемещаться по миру и очень быстро организовали пандемию.