Вирус либерализма: перманентная война и американизация мира

Американская идеология: бескомпромиссный либерализм

Здесь не место рассматривать сложные отношения между религиями и их интерпретациями, с одной стороны, и процессами модернизации, демократии и секуляризации — с другой. Я обращался к этим темам в других своих работах. Поэтому просто резюмирую свои прежние основные выводы.

Модернизация, секуляризация и демократия не являются результатом эволюции (или революции) религиозной интерпретации, а напротив, последняя более-менее удачно приспособилась к их требованиям. Этот компромисс относится не только к протестантству. В католическом мире он выразился иначе, но был не менее эффективным. В обоих случаях он дал начало новому, свободному от догмы религиозному духу.

В этом смысле Реформация не стала условием развития капитализма, даже если тезис Вебера широко принят в тех обществах, которым он льстит (протестантская Европа). Реформация не стала и самой радикальной формой идеологического броска от европейского прошлого и его «феодальных» идеологий, среди которых числится и ранняя интерпретация христианства. Напротив, Реформация явилась самой непоследовательной и примитивной формой такого броска.

Это была «реформа, затеянная господствующими классами», результатом которой явилось создание контролируемых этими классами национальных церквей (англиканской, лютеранской). Реформа реализовала компромисс между находящейся на стадии становления буржуазией, с одной стороны, и монархией и крупными землевладельцами — с другой. Компромисс был необходим для устранения угрозы со стороны масс трудящихся и крестьянства, которые регулярно подвергались чрезмерным поборам. Этот реакционный компромисс — реализованный Лютером и затем проанализированный Марксом и Энгельсом — позволил буржуазии избежать того, что случилось во Франции, — радикальной революции. Кроме того, возникшая в результате внедрения этой модели секуляризация вплоть до наших дней оставалась ограниченной. Возврат к католической идее универсальности, воплощенной в национальных церквях, был нужен для одной цели — укрепить монархический трон, усилить роль национальной церкви как арбитра между силами старого режима и растущей буржуазией, утвердить национализм и задержать развитие новых форм универсализма, которые предложит впоследствии социалистический интернационализм.

Существовали и другие реформистские движения, охватившие массы трудящихся, которые стали жертвами сопутствовавших возникновению капитализма общественных трансформаций. Эти движения воспроизводили формы борьбы средневековых милленариев и двигались не в фарватере, а в кильватере своего времени. Чтобы научиться эффективно выражать себя в новых условиях, угнетенным классам пришлось дожидаться французской революции с ее секуляризированными народными и радикальнодемократическими призывами, а затем социализма. Что же касается протестантских сект, то они испытывали фундаменталистские иллюзии. Это они подготовили благоприятную почву для постоянно возникающих апокалипсических сект, как видно на примере США.

Политическая культура США — отнюдь не та культура, которая сформировалась во Франции в эпоху Просвещения и в ходе французской революции и которая в той или иной степени обусловила историческое развитие значительной части Европейского континента. Различия между этими двумя культурами гораздо значительнее, чем кажется на первый взгляд. Эти различия проявляются в моменты кризисов, порождая непримиримые противоречия (например, в вопросе о соблюдении международных законов, когда обсуждалась возможность вторжения в Ирак).

Политическая культура — это продукт длительного исторического развития, и она, естественно, уникальна для каждой страны.

В этом отношении история Соединенных Штатов отмечена специфическими особенностями, которые не совпадают с особенностями истории Европейского континента: основание Новой Англии экстремистскими протестантскими сектами, геноцид индейцев, рабство чернокожих, развитие «коммунитаризма», связанного с последовательными волнами иммиграции в XIX веке.

Те протестантские секты, которые были вынуждены покинуть Англию в XVII веке, разработали своеобразную интерпретацию христианства, отличающую их и от католиков, и от ортодоксальных христиан, и — по уровню экстремизма — даже от большинства протестантов Европы, в том числе англиканцев, составлявших основу правящего класса Англии. Реформация в целом восстановила Ветхий Завет, который католицизм и православие отодвинули в сторону, подчеркивая в своих интерпретациях отрыв христианства от иудаизма, а не его преемственность.