Вирус «Мона Лиза»

– У него черная душа, – сказал мне вчера Салаи, так пылая ревностью, что с него можно было писать ее аллегорию.

– То же самое другие ученики говорят о тебе, – ответил я ему и бросил в него тряпкой.

Lo straniero, слава Господу, ничего этого не видел. Он был в полях вместе с Леонардо. Чтобы подвести его ближе к истине, как он сказал. «Чтобы показать ему свой анус», – заявил Салаи.

Он поразителен. Несмотря на то что lo straniero намного моложе нас с Леонардо, он кажется кем-то вроде учителя. А мы – его ученики. Все, что он говорит, очень похоже на истину. Он много рассуждает об истине. О правдивости.

И о некой мере Господней, в соответствии с которой Он создал этот мир. По словам lo straniero, если ты стремишься к истине, ее необходимо постичь. Пока что я до конца не понимаю этого, но он спрашивал меня о разведении пчел, чтобы объяснить это. Завтра с самого утра мы пойдем к моим братьям-монахам на пасеку. Кроме того, lo straniero просил меня достать для него Helianthus annuus, однако они не цветут в это время, подсолнухи-то. Неужели он этого не знает?

14. Варшава

Фуражка шофера была ему маловата и именно поэтому привлекла внимание Хелен. Казалось, его голова чуть выросла с момента ее приобретения. Может быть, несколько шоферов пользуются одним и тем же головным убором? Сидя в роскошном лимузине, она разглядывала его изнутри, и эта мысль казалась абсурдной.

Водитель забрал ее прямо со взлетной полосы и приветствовал от имени мистера Вейша. С самого момента прибытия она тщетно проверяла телефон, надеясь получить сообщение. Ни клиника, ни полиция, ни сама Мэйделин не написали ей ничего. Еще целая вечность без единой весточки от Мэйделин…

Добрых полчаса спустя они оставили позади скоростное шоссе и с тех пор ехали по проселочным дорогам среди почти незаселенной местности, что показалось ей удивительным. Время от времени в полях встречались обрамленные рядами деревьев хутора. Деревни, которые они проезжали, казались лишь случайным скоплением домов. День клонился к вечеру, вокруг клубился туман. Дома, в Новой Англии, осень была красива, а здесь ее мрачный наряд действовал на Хелен угнетающе.

Внезапно водитель притормозил и свернул на узкую дорожку. «Не официальная дорога», – отметила про себя Хелен. Красно-белый знак запрещал въезд.

На душе у нее стало неспокойно. Она снова уставилась на фуражку водителя.

Словно почувствовав ее взгляд, тот склонил голову набок.

– Мы почти на месте, – произнес он.

Голос его вызывал доверие. Хелен заставила себя улыбнуться и кивнула, благодаря за сообщение.

«Конечно же, к дому Павла Вейша ведет частная дорога», – сказала она себе. Личный реактивный самолет, шофер – все это ее уже не удивляло. После приземления она немного почитала в интернете об этом Павле Вейше. Разбогател он в девяностых годах на ативирусном программном обеспечении; если верить «Форбс», его состояние оценивается в десять миллиардов долларов. После того как несколько лет назад он оказался единственным пассажиром, выжившим после падения вертолета, он расстался с последними акциями своего предприятия и полностью уединился.

О его сыне, Патрике Вейше, Хелен нашла немного информации. Фото с университетской гребной гонки. С этого снимка, робко улыбаясь в камеру, на нее смотрел молодой человек в окружении своих сокурсников. Еще была фотография на Фейсбуке, на которой его лицо почти полностью закрывали расставленные пальцы.

Ощущение складывалось такое, что семья Вейш, несмотря на богатство, избегала внимания общественности.

Дорога вильнула, переходя в узкую аллею, деревья на которой уже сбросили листья, и закончилась сплошными железными воротами. По обе стороны от них возвышалась стена высотой с добрых три метра, по верху которой для надежности была протянута еще и колючая проволока.

«Похоже на тюрьму», – подумала Хелен.

Водитель остановил машину и потянулся за мобильным телефоном. Набрал номер, сказал пару слов по-польски. Обе створки ворот распахнулись, словно по мановению невидимой руки, и они въехали внутрь.