Вирус ненависти

Коган спокойно и даже с каким-то усталым сожалением смотрел на этого человека. Наверное, досталось ему в лагерях или за время следствия, если его и оправдали. Да, следователи были разные, и в следственных изоляторах, в колониях работали совершенно разные люди. И люди, прошедшие лагеря и допросные кабинеты, порой вправе думать о следователях и других работниках НКВД не самое лестное и считать их всех «одним миром мазанными». И что греха таить, те, кто долго работал в НКВД, тоже зачастую думали о задержанных, подследственных, подозреваемых, что они все одинаковые, все враги. Пойманные или еще не пойманные, чья вина уже доказана, а чья — еще нет. Но это вопрос времени. И те, кто имел такую власть над людьми, очень часто были склонны поторопить время, кулаком поторопить, носком сапога, чтобы подследственный быстрее сознался в том, во что следователь уже и так верил.

— Знаете, Семен Валерьевич, вам, как ученому, следовало бы относиться к людям и явлениям по факту совершившегося события, а не исходя из гипотетических ожиданий или представлений. Я догадываюсь, что кто-то обошелся с вами жестоко, очень жестоко. Но при чем здесь я? Вы слышали от меня грубость, когда я был вашим следователем? Я применял к вам физическое насилие? Ваше отношение ко мне — лишь ваши догадки, и не более. Я действительно боролся с врагами Родины, моего народа и никогда не работал «для галочки», стараясь на бумаге показывать результаты работы. Давайте судить о людях по их настоящим делам, а не руководствуясь фантазиями.

— Сказать можно все, — угрюмо пробормотал Каратеев.

— Именно это я и имею в виду. Давайте не думать о прошлом, давайте делать важное дело, которое нам поручили. Мы с вами сейчас вместе спасаем тысячи, а то и миллионы жизней. Это важнее разных домыслов, фантазий и личной неприязни.

— Вы правы, — кивнул вирусолог и хотел отойти, но все же остановился и снова повернулся к Когану: — Я хотел вам сказать спасибо, Борис Михайлович. Вы меня вытащили, жизнь спасли.

— Пожалуйста, — пожал Коган плечами. — Только на фронте за такое не благодарят. Обычное дело. Без этого нельзя.

Каратеев ушел, а Коган еще долго стоял, с сожалением глядя вслед вирусологу. Ему было жалко этого человека. Жалко потому, что его все же сломали в застенках НКВД следователи-карьеристы, которым плевать на чужую судьбу, которым нужны были цифры, проценты, результаты их работы, продвижение по служебной лестнице. Нет, Каратеев, конечно, не подписал признаний, не оговорил себя по требованию следователя, не назвался иностранным шпионом и заговорщиком против Сталина и советской власти. Но он был сломлен, потому что из застенков вынес ненависть вообще к НКВД, ко всем его сотрудникам. Абстрактная ненависть — это признак слабости, это защитный кокон, в котором человек прячется от действительности. А на войне, чтобы побеждать и выжить, нужна холодная голова, расчетливость. За несколько лет, что работала группа Шелестова, ее члены сумели сплотиться, научились слаженно работать, помогая друг другу, защищая друг друга, думая об общем деле, отдавая работе всего себя и не думая, что кто-то из друзей отдает меньше или делает эту работу ради карьеры, продвижения по службе. Или ты веришь тому, кто сражается с тобой плечом к плечу, веришь, что твоя спина надежно защищена другом, либо ты обречен. На войне надо верить товарищу, или ты погибнешь. Или погибнут по твоей вине другие.

Глава 3

Группа расположилась на окраине городка Дудны. Здесь до войны находилась база потребкооперации. От складов остались только стены, да небольшое административное здание с проломленной кирпичной стеной. Вокруг было много разрушенных домов, наполовину сгоревших. И автоматчики Боровича за несколько часов умудрились восстановить большую часть забора вокруг двора, куда загнали грузовики. Связь с командованием армии осуществлялась через комендатуру, но и особой надобности в такой связи пока не было. Шелестов и так прекрасно знал, что за лесными массивами установлено комбинированное наблюдение. Предупреждены участковые милиционеры, бывшие партизаны, вернувшиеся в колхозы, даже местные вездесущие мальчишки и те следили, не появится ли в округе кто-то чужой.

Иногда подозрительные леса прочесывались подразделениями из частей НКВД, предупреждались работники комендатур, в населенных пунктах налаживалось наблюдение за местами скопления местного населения, где легко затеряться чужаку. Группа выбирала наиболее вероятные направления движения бежавших сотрудников немецкой лаборатории. Нашли два подтверждения, что подозрительных людей видели в этом районе. Полностью доверять сведениям не стоило, но проверять было необходимо любое сообщение. И пока автоматчики охраняли базу, находясь в полной боевой готовности, оперативники выходили в город, выезжали иногда по двое, иногда с несколькими автоматчиками за пределы городка проверять сведения, осматривать подозрительные места, районы.