Вирус родной крови (формула предательства)

– Слава богу, нет. Но какой-то старикашка обещал сегодня-завтра палец отрезать… Оксана Владимировна, извините меня, что-то у меня голова кружится. Даже говорить не могу. Можно я немного прикорну? Я же тут всё время один… я… они… всё такое белое… И птица летит… она такая яркая… осень скоро… солнце, оранжевые листья… я позвоню… завтра увидимся… Птица… какая красивая птица… хр-хр-хр…

– Что это с ним? – удивился Кислов. – Оксана Владимировна, что такое?

– Уснул, – ответила Рюмина.

– Тоже мне нашёл, когда спать, – съязвил Денис Витальевич.

– Да он, наверное, всё это время и не спал, – заключила Рюмина. – Каждый день ждал смерти. Какой уж тот сон.

– Понятно, – вздохнул Кислов. – Теперь-то под крылышком у полиции можно и вздремнуть. Интересно ваши коллеги долго будут ехать? – вдруг спросил он.

– Не думаю, но ведь нас ещё нужно здесь найти. Может, уже и приехали. Плохо, что телефон здесь не берёт. Но думаю, не долго нам осталось сидеть в этом подземелье.

– Чёрт его знает, – усомнился Кислов. – Эта конструкция устроена так, что могут сразу и не обнаружить. Может, давайте постучим, покричим, – предложил он.

– Не видишь, человек спит, – пошутила Рюмина.

– Дома выспится, – раздражённо произнёс Кислов.

– Не суетись, Денис. Подождём…

46

– Ну чё ты орёшь, Мина? Какой стукач? Я-то знаю, что делаю. Сам конструкцию разрабатывал. Там же мышеловка. Их там теперь ни один чёрт не найдёт. И мобила там не берёт. Понял? А ты сразу…

– Ладно, извини, Палыч, погорячился. Как же нам развязаться? Вот стерва захомутала. Калач, ты живой?

– Живой, – прохрипел Михаил.

– А чё молчишь?

– Голова трещит, хуже, чем с похмелья. Вот это она мне врезала. Я все рамсы перепутал.

– Ты их ещё раньше перепутал, – процедил Мина, – когда этого урода привёл к нам, Андрюшу Брызгалова. Ну, куда ты тянешь, щенок? Сиди спокойно, Палыч, ну-ка немного надави на меня. Нужно дотянуться ногой до банкетки.

– Зачем она тебе? – Удивился Палыч.

– Не тупи, – раздражённо ответил Мина. – Крышка стеклянная, нужно её разбить, и тогда сможем верёвку разрезать.

– А-а-а…

– На…

– Ну ладно, Мина, не груби, – обиделся Палыч.

– Давай быстрее! – скомандовал Мина.

47

Похитителям не хватило буквально полминуты. В дом ворвалась группа захвата. Всех троих заковали в наручники.

– Где сотрудник полиции? – спросил, прибывший вместе с ОМОНом, Макаров.

– Какой сотрудник? – изумлённо произнёс Мина. – Никаких сотрудников здесь не было.

– Обыскать весь дом! – приказал полковник.

– Есть! – взял под козырёк офицер.

Через полчаса начальник отряда доложил:

– Товарищ полковник! Никого нет в доме.

– Везде проверили? – удивился Макаров.

– Так точно!

Палыч незаметно подмигнул Минину. Тот в ответ одобрительно кивнул.

– Так, граждане, кто объяснит, что у вас тут произошло? – спросил Макаров у задержанных.

– Да мы сами ничего не поняли, – жалобно начал Палыч. – Мы сидели пили чай. Позвонили в калитку, сказали, что телеграмму принесли. Вон, Мишка ходил. Его прямо там вырубили. Потом люди в масках ворвались сюда, на кухню. Начли нас бить, открыли стрельбу. Вон моего приятеля ранили. Требовали денег. А откуда у нас пенсионеров деньги? И куда полиция смотрит? Ещё нас же и арестовали. За что, товарищ начальник?

– Не волнуйтесь, товарищи пенсионеры, – улыбнулся Макаров, – разберёмся.

– Хоть наручники снимите, – жалобно произнёс Мина.

– Снимем-снимем, – пообещал Макаров. – Всему своё время. – Он сначала действительно хотел приказать, освободить троицу, но, присмотревшись повнимательнее к молодому парню, вдруг сказал:

– А вы, молодой человек, случаем не племянничком доктору Булину доводитесь?

– Ну, довожусь, – ответил Калач, – и что с того? За это нужно меня бить?

– Да нет, дорогой Михаил Павлович, правильно я вас величаю?

– Правильно, – буркнул Калач.

– Бить, не знаю, можно ли и нужно ли, а вот тюрьма по тебе плачет.

– Это ещё за что? – удивился Калач.

– Сейчас приедем на Петры, там всё и объясним. Не спускать с них глаз, – строго приказал полковник. – Пенсионеры, вашу мать. Сейчас проверим ваш пенсионный фонд.

– Ты что натворил, Мишка? – закричал Палыч. – Опять куда-то вляпался? И нам из-за тебя покоя нету. Начальник, ну с нас-то хоть сними наручники. Мы уже оба на ладан дышим, а вы нас словно уголовников каких заарестовали.

– Молчать! – приказал Макаров. – Я вас негодяев за километр чую. У тебя, пенсионер, на лбу написано, что ты бандюга законченный.

– Как вы смеете? – вскричал Палыч. – Я буду жаловаться прокурору. Я – честный человек. Всю жизнь горбатил на заводе.

– Если честный, – сказал Макаров, – я извинюсь перед вами. – Так, ну что? Забираем гавриков? Вы тут поработайте, – обратился Макаров к группе оперативников, – а мы поехали, проверим этих потерпевших пенсионеров…

В дом вошли Спектор, Самохин и Шахова.

– Ну что там на стройке? – спросил Катрам.

– В туалете была раздвижная стена, – доложил Спектор. За ней ход в низ. И по тоннелю под зданием выход на улицу. Брызгалов из туалета и не выходил. Они специально разыграли спектакль с сантехником и Тосиной, с окурком.

– Как такое может быть? – удивился Макаров. – Кто осматривал место происшествия?