Вирус родной крови (формула предательства)

– Минут пятнадцать ещё, – взглянув на часы, ответил Спектор и продолжил: – Ну, а если серьёзно, то в наше время очень много случаев предательства детьми своих родителей. У меня одни знакомые купили и оформили квартиру на детей, когда им было лет по семь-восемь, а те выросли и продали квартиру за спиной у матери. В результате женщина осталась без жилья на улице, вся в долгах как в шелках – свадьбу старшей дочери сыграла, залезла в кредит. Жила без мужа, всю жизнь посвятила детям. И вот результат, а на руках ещё сын десятилетний остался. Снимают сейчас комнату, женщина начала в сорок лет с нуля. Но зато сын сказал: «Мама, пусть мы даже на улице будем жить, зато я буду всегда рядом с тобой!».

– Не дай бог таких детей. О! – Воскликнул Макаров, указывая на знак. – Вот и Булгаково. Приехали…

51

Шахова и Самохин уже второй час осматривали каждый сантиметр дома.

– А ну дай мне вон ту табуретку, – попросила Мария. – Окошко осмотрю.

– Лови, – Самохин подбросил пластмассовый стульчик.

Мария взобралась на стул и, пошатнувшись, ухватилась за подоконник. Вдруг что-то загудело и стена стала отодвигаться.

– Есть!!! – что есть мочи, закричал Костя. – Маша, вот она стена. Оксана, ты здесь? – Костя нырнул в проём и кинулся вниз по лестнице.

– Стойте! Стойте! – донёсся откуда-то снизу голос Рюминой, не входите сюда. Не входите!

Но Костя уже стоял напротив неё. Он кинулся обнимать Рюмину и стал целовать её.

– Маша, оставайся наверху, – вырвавшись из объятий, закричала Рюмина. – Не входи сюда. Не входи!

Шахова ступив на верхнюю ступеньку, тут же попятилась назад.

– А что такое, Оксана? – крикнула она в подземелье.

– Там под подоконником микрик стоит. Если дверь сейчас закроется, нажмёшь его, и мы выйдем.

– Хорошо, поняла, – ты там одна?

– Нет, – ответила Рюмина. – Здесь Фёдор Степанович, Кислов и труп Капкова.

– Ничего себе, – ойкнула Мария, и в этот момент дверь стала закрываться. Мария схватила табуретку и вставила в щель. Дверь, словно и не почувствовала препятствия. Зажевала стул так, что в руках Марии остались только искорёженные пластмассовые ножки. Она мигом сбегала наверх, принесла стул покрепче и дотянувшись до микровыключателя, нажала на него. Но… стена не шелохнулась. Шахова до хруста в пальцах жала на проклятую кнопку, но стена замерла и не хотела открываться.

– Твою мать! – не сдержавшись, выругалась Мария. – Да что ж это такое? Она вынула мобильник и попыталась позвонить Спектору, но связи в подвале не было. Шахова стремительно побежала наверх, уже на самом верху она подвернула ногу и вскрикнула то ли от боли, то ли оттого, что телефон выскользнул из рук и покатился вниз по ступеням. Мария кое-как дохромала до самого низа, снова поднялась наверх и, сев на верхнюю ступеньку, расплакалась – телефон умер.

52

Пленников в подземелье теперь уже было три человека. Плюс труп Капкова.

– Оксана, ну как вы тут? Замёрзли, небось? – спрашивал Самохин. – Ты представляешь, еле нашли мы эту открывашку. Сейчас Маша откроет нас.

Но стена стояла, как вкопанная.

– Я так понимаю, телефон здесь не берёт? – спросил Самохин.

– Ой, Костя, какой ты догадливый, – рассмеялась Рюмина.

– Это ж надо, такой бункер отгрохали. Вот сволочи, – возмущался Константин.

Прошло десять минут

– Ну, где же она есть? – взволнованно спросила Рюмина. – Ничего там с ней не случилось?

– Там же никого не было, – прошептал Костя.

– Ну и что? Ты видишь, тут какие в доме приспособления? Может, ещё какие примочки есть.

Прошло полчаса. Стена не открывалась.

Прошло два часа…

53

Набравшись немного сил, Шахова, прыгая на одной ноге, вышла на улицу. Радовало хоть то, что у калитки стояла перекошенная лавочка. Мария присела на краешек и стала ожидать прохожих. Наконец-то из-за угла вышла, похрамывая, старушка с самодельной тростью. На Машино счастье в её руках раздался звонок мобильного.

– Бабушка! – позвала её Мария.

– Чего тебе? – подозрительно посмотрев на чумазую женщину, спросила старушка.

– Пожалуйста, помогите мне! – взмолилась Шахова.

Бабушка отошла от неё подальше и повторила:

– Чего надо? Денег? Похмелиться хочешь? Так иди работай, здоровая девка, сидишь попрошайничаешь.

– Да нет, бабулечка, родная, мне срочно позвонить нужно, пожалуйста…

– Угу, – ехидно и с презрением произнесла старушка. – Нашла дуру. Знаем мы вас, аферистов. Дай тебе телефон, а потом лови тебя по посёлку. Вот! – старушка скрутила кукиш и, показав его Марии, отошла подальше от незнакомки, бормоча себе под нос что-то ругательное.

Следующим прохожим оказалась молодая женщина с ребёнком на руках.

– Девушка, – обратилась к ней Шахова, – извините, я из полиции. У вас есть мобильный телефон?

Женщина, с удивлением посмотрев на Марию, ускорила шаг и молча удалилась.

Знакомая старушка, возвращаясь назад, на всякий случай перешла на другую сторону улицы. Шахова решила больше не обращаться к ней. Но та сама затронула её.

– Всё сидишь, лахудра?

– Сижу, – кивнула Мария. – Я, между прочим, из полиции?

– Что ты говоришь? – покачала головой старушка. – И за что ж тебя болезную забрали?

Шахова, несмотря на резкую боль в ноге, не выдержала и рассмеялась.