Вирус самоубийства

«Я понял, что надо вовремя уйти. Пока еще могу чувствовать кайф. Уйти нужно с кайфом. Меня никто не хватится, потому что я никому не нужен. Даже Динке я нужен только для того, чтобы башлять за дрянь. Все, хватит! Последний кайф у меня будет персональный — и я оттянусь по полной! Прощайте все — видеть вас больше не хочу! Ненавижу!!!! Пошли вы все…»

Антонина несколько раз перечитала обрывочные записи Руслана на личной страничке и вдруг поняла, что его передозировка была неслучайной.

Глава 65. Материнская забота

С переездом в Москву Вероники у Антонины тоже прибавилось личных проблем. Устраиваться на работу мать, похоже, не собиралась. Она все чаще и чаще приходила к дочери за деньгами. К тому же она снова начала пить. От нее почти всегда чувствовался резкий запах спиртного, а ее речь была сбивчивой и невнятной. Ко всему прочему у матери появилась навязчивая идея: она хотела, чтобы дочь оформила ей квартиру в современном стиле. Конечно, такие слова как «дизайн-проект» в лексиконе Вероники никогда не присутствовали, и она называла эту затею словом «обустроить». Но суть ее запросов от этого не менялась. Мать поняла, что профессия дочери заключается в том, чтобы делать помещения красивыми и современными, и теперь захотела, чтобы ее собственная квартира тоже стала такой же эффектной, как фотографии в модных журналах:

— Ты же знаешь, доченька, что каждый человек должен жить по-человечески. Поэтому тебе и платят деньги, чтобы ты чужим людям обставляла квартиры. А я тебе мать. Я тебя родила и вырастила. Теперь ты обязана обустроить мне квартиру так, чтобы я на старости лет могла тоже пожить по-человечески.

Антонина слушала эти рассуждения с раздражением. Как всегда, мать интересовала только ее собственная жизнь, и на дочь ей было абсолютно наплевать. С момента своего переезда в Подмосковье она с удивительной регулярностью приезжала требовать денег, но ни разу не спросила, где Антонина живет и как у нее идут дела. Но самое удивительное — она ни разу не пригласила дочь к себе домой, даже в гости. С самого первого появления в Москве она четко обозначила границы их взаимоотношений:

— Ты уже большая девочка. У тебя своя жизнь, а у меня своя. Ты на меня не надейся. Я в твои годы уже давно не держалась за мамкину юбку. Я всего сама добилась, и ты должна сама всего добиваться. Ты должна быть самостоятельной. А мне тоже нужно свою жизнь устраивать.

Что именно она имела в виду под словами «устраивать свою жизнь», Вероника не уточняла, но она ясно дала понять дочери, что в жизни матери ей места не предусмотрено. Неизвестно, на что рассчитывала Вероника в будущем, но пока она «устраивала» свою жизнь исключительно на те деньги, которые давала ей Антонина. Но этим дело не ограничивалось. Из обрывочных рассказов матери девушка поняла, что та переехала в свою новую квартиру практически без вещей и без всякой мебели.

— Зачем мне везти в Москву всякое старье? — рассуждала она. — У меня есть дочь, она лучше знает, какая мебель должна быть в приличной московской квартире. Она чужим людям квартиры обставляет, а родной матери помочь сам бог велел!

С каждым своим приходом Вероника все настойчивее требовала, чтобы дочь «уделила, наконец-то, матери внимание и обеспечила ей нормальную человеческую жизнь». Под этим она подразумевала то, что Антонина обязана не только давать матери деньги на еду и выпивку, но и потакать всем ее прихотям.

Антонина отбивалась от этих требований изо всех сил. У нее не было ни желания, ни времени «обустраивать» матери квартиру. К тому же она чувствовала, что одним «обустройством» дело не кончится, и Вероника быстро придумает, что еще потребовать от дочери. Иногда от отчаяния девушка ловила себя на мысли, что она готова пойти на все, чтобы мать навсегда исчезла из ее жизни или хотя бы на некоторое время оставила ее в покое. Но изменить сложившуюся ситуацию Антонина не могла: пока мать жива, она так или иначе будет постоянно отравлять ее жизнь.

Глава 66. Бездомный

Отношения Антонины с Игорем оставались прежними. Выходные дни они проводили вместе, но во время рабочей недели каждый занимался своим делом. В первое воскресенье декабря Игорь Борисович сообщил Антонине, что на днях хозяева его квартиры возвращаются в Москву, пробудут здесь не менее месяца и снова уедут в Австралию только после новогодних праздников.

— Так что нам с тобой, Антон, придется временно прервать наши встречи. Сама понимаешь, я человек бездомный, а потому зависимый. Я тебе говорил, что хозяева моей квартиры каждый год приезжают в Москву. Только обычно это бывает летом. А в этот раз они решили снова посмотреть на русскую зиму и встретить Новый год не под пальмой, а под елкой. Как ты понимаешь, я тоже не рад, но что поделаешь! У меня выбора нет. Так что я на этой неделе освобождаю их законную жилплощадь и выметаюсь на все четыре стороны. Но я не в обиде. Такие неудобства позволяют мне все остальное время года чувствовать себя совершенно свободно. Ради этого можно немного и потерпеть.