Вирус самоубийства

Она сидела в кресле самолета, зажмурив глаза, и от грустных воспоминаний о событиях последних месяцев по ее щекам текли слезы. Но когда бортпроводница жизнерадостным голосом попросила пассажиров занять свои места и пристегнуть ремни, Антон моментально оживилась, словно очнулась от летаргического сна. Она вдруг вспомнила картину Питера Брейгеля Старшего, написанную более пяти веков назад — ее репродукцию она не раз видела в альбомах по искусству. Картина эта называется «Нидерландские пословицы», а по-английски ее иногда называют также «Мир вверх тормашками». Во время учебы в Лондоне Антонина рассмотрела ее очень внимательно. Одна из пословиц, которые так талантливо изобразил художник, в переводе на русский язык звучала примерно так: «Что пользы плакать над убежавшим молоком…» Сейчас, на пути в Голландию, эта старинная фламандская мудрость показалась ей особенно актуальной.

Тем временем воздушный лайнер уверенно шел на снижение. Она выглянула в иллюминатор. Через полчаса самолет приземлится в Схипхоле — главном аэропорту Амстердама, и ей нужно правильно настроиться и собраться с силами, чтобы все прошло, как надо. Уже через полчаса в аэропорту Амстердама ей предстоит встреча с Игорем Борисовичем — называть Левицкого просто Игорем она уже не могла.

* * *

Он позвонил ей примерно месяц назад и сказал, что он сейчас работает в Амстердаме, поэтому о трагической гибели матери Антона узнал с опозданием и выразить ей свои соболезнования раньше не смог. Антонина вежливо поблагодарила его за внимание: особой радости от его звонка она не ощутила. Девушка разговаривала с ним сдержанно и холодно, но трубку не бросила. Не обращая внимание на ее односложные ответы, Игорь Борисович ей вкратце рассказал о своих делах. Оказалось, что его сокурсник и приятель Артем, который жил в Питере, в рамках культурного обмена между Россией и Голландией оказался в Амстердаме. Столица наркотиков, секса и продажной любви пришлась Артему по вкусу, и он решил там задержаться, перебиваясь временными работами в небольших театральных студиях. Вскоре он нашел там работу и Левицкому: с легкой руки Артема режиссера театра-студии «Метроном» пригласили в один из молодежных театров для постановки пьесы Чехова «Три сестры».

Антонина слушала знакомый голос и чувствовала, как внутри нее закипает ужасное, разрушительное чувство — взрывоопасная смесь ревности, любви, ненависти, отчаяния и злости.

И тут Игорь Борисович буквально огорошил ее своим предложением:

— Антон, я тут работаю над спектаклем в голландском театре. Актеры — ребята молодые. Труппа хорошая, но интернациональная, поэтому ставим Чехова на английской языке. Ну, знаешь, идея «в Москву, в Москву» по-английски звучит довольно забавно. Но я сейчас не об этом. Мне нужен художник-постановщик, а здесь найти кого-нибудь стоящего практически невозможно. А ты была бы самой подходящей кандидатурой. Английский ты знаешь. К тому же ты свободный художник, и тебе не придется ради этой авантюры увольняться с работы, отказываться от карьеры или отпрашиваться у начальства на неопределенный срок. Деньги здесь платят, конечно, небольшие, но жить можно в молодежном хостеле, это дешево и удобно.

Антонина опешила: такого предложения она совсем не ожидала!

— Нет, Игорь Борисович, спасибо, но меня это не интересует.

— Да ладно, Антон, не ломайся. Что было, то прошло. Или не прошло?

— Прошло. И я не ломаюсь, мне это действительно не интересно. И к тому же у меня много работы.

— А я слышал, что ты сейчас не работаешь и даже офис свой закрыла. Соглашайся. После всего произошедшего тебе будет полезно сменить обстановку.

Он немного помолчал и продолжил:

— У меня есть еще одно предложение. Кроме работы в театре для тебя здесь есть еще и халтура. Ты знаешь, Артем решил тут пожить подольше и снял квартирку, а я, как ты понимаешь, живу вместе с ним. Для Голландии это нормально, в порядке вещей. Здесь этим никого не удивишь, здесь все такие. Так вот, в этой квартире нет ничего, никакой обстановки, буквально голые стены. Зато красивый деревянный пол цвета венге. Ты знаешь, сейчас в Европе венге — последний писк. Вот мы тут с Артемом и подумали заказать тебе дизайн интерьера в наше жилище. Ничего особенного, просто чтобы было все стильно. Что-то цвета венге, в духе Западной Африки. Я знаю, ты сможешь. А мы бы с Артемом тебе заплатили за работу.

Антонина слушала это наглое предложение молча, как завороженная, не в силах ни ответить, ни бросить трубку. А Левицкий не унимался:

— Подумай, Антон! Получишь опыт работы в Европе, добавишь новых козырей в свое блестящее портфолио.

— Нет, спасибо, я не хочу.

— Ладно, Антон, настаивать не буду. Но ты все-таки подумай. Я тебе позвоню через пару дней.

* * *