Вирус «В»-13. Тайна белого пятна

— Какой же я дурак…

Он оглянулся вокруг побелевшими от жгучего отчаяния глазами.

Зина насторожилась.

— Липатов!

Он сильно оттолкнулся связанными ногами и разом очутился на краю обрыва. Голова его и плечи уже повисли над водой. Еще движение!… Зина бросилась, как кошка, и ухватила его за ноги.

В слепом бешенстве, уже не видя ничего вокруг, он рвался, извиваясь как гигантский червяк. Со слепой яростью он стремился к смерти. А Зина, так же свирепо стиснув зубы, боролась за его жизнь. Ударом головы он разбил ей лицо, но она не отпустила его.

Если бы Липатову удалось упасть в воду, она бы тут же бросилась за ним.

Они спихнули мешок с едой и течение унесло его.

Наконец Зине удалось ухватить Липатова за воротник куртки и оттащить от берега. Тогда, изогнувшись, он вцепился связанными руками в веревку на ногах и пытался развязать ее.

— Липатов! — крикнула Зина. — Не развязывайте. Иначе я опять ударю вас.

Но он не слушал ее.

Ударить связанного Липатова Зина уже не могла.

Она выдернула нож, взяла его за лезвие и изловчившись, рукояткой сильно стукнула Липатова по пальцам.

Он выпустил веревку, уткнулся лицом в траву.

Чувствуя бесконечную усталость, Зина опустилась, почти упала рядом.

Он не шевелился. Только плечи поднимались от тяжелого прерывистого дыхания. В светлых спутанных волосах застряли хвоинки. Возле уха багровела ссадина — след ее удара.

Поединок закончился.

Горячее солнце заливало лучами полянку. Небесному светилу не было дела до каких-то там людских раздоров и междоусобиц. С материнской ласковостью одинаково грело оно и победительницу и побежденного.

Неутомимо шумела река.

Зина достала из кармана сырой холодный платок и приложила его к разбитой губе.

— Слушайте, Липатов, — начала она. — Я привезу вас в поселок Таежный, чего бы это мне ни стоило. И обязательно живым. Я не дам вам умереть. Вас арестуют и будут судить.

Губа болела, но платок мешал говорить и Зина убрала его.

— Вас будут судить. Как шпиона и диверсанта. Преступление ваше велико, и наказание должно быть тяжелым… — она помолчала, разглядывая темные пятна на платке. — Но я буду просить, и я думаю… я уверена, что со мной согласятся и сохранят вам жизнь… Вы останетесь жить. И вы будете жить. Вы будете жить и смотреть вокруг… И рано или поздно вы убедитесь — слышите, Липатов, я могу поручиться чем угодно! — рано или поздно вы убедитесь: все, что вам говорили про нас — ложь! Вы заблудились в жизни… Но вы смелы, и у вас хватит мужества в этом признаться. И тогда вам незачем будет ненавидеть ни нас, ни нашу страну.

Липатов молчал: Зина приподнялась на колени и сунула платок в карман.

— Я оставляю вам право не соглашаться со мной. Но в поселок привезу. И вы знаете, что я сумею это сделать! Как видите, я вас тоже ставлю перед необходимостью. У вас нет другого выхода, как согласиться… Я считаю вас не способным на мелкие пакости и ослаблю немного веревки, чтобы не затекали руки.

Зина передвинула веревку выше, к локтям. Липатов не пошевелился, Руки его были безвольные и податливые.

Она заглянула ему в лицо.

Две скупые слезинки стыли в уголках его глаз.

Крушение

В сумке Зины были водоупорные спички. Она развела костер, чтобы отогнать от Липатова комаров, и отправилась в лес.

Она понимала, что должна торопиться. Сейчас ее окружал не гостеприимный лес провала, густо заселенный птицей и зверьем, а глухая, враждебная тайга. Пищи не было. Не было и оружия — один нож. И пока она не ослабла от голода, нужно успеть сделать плот. Течение в реке быстрое, и за сутки она сможет добраться до поселка.

Правда, на пути по реке есть пороги… но об этом пока не хотелось думать.

На счастье Зины, в лесу оказалось много поваленных ветром деревьев. Она отбирала лежавшие ближе к берегу, обрубала ножом сучья, сталкивала бревна в воду и привязывала веревкой, чтобы не уплыли.

Эта работа показалась бы достаточно тяжелой, даже не будь Зина утомлена последними приключениями. Но ощущение близости дома — подумать, всего сутки пути- прибавляло ей силы.

Во время работы она несколько раз прибегала на полянку проведать Липатова. Он лежал спокойно, даже очень спокойно. Тревожась, Зина потрогала его щеку. Он вздрогнул и отвернулся.

К вечеру шесть нетолстых бревешек уже плавали у берега. Они оказались разной длины, но это не имело значения.

Зина связала их вместе веревкой, переплела березовыми прутьями, и плот был готов. Плыть ночью Зина не рискнула и решила переночевать тут же на берегу, где меньше донимали комары.

Она перетащила сюда связанного Липатова. Он не сопротивлялся. Даже не открыл глаз.

Укладывая его возле костра и старательно подсовывая ему под голову охапку мягкого кедрового лапника, Зина заметила на его лице что-то похожее на угрюмую усмешку. Это ей не понравилось, ночью она почти не спала, беспокойно следя за своим пленником.

Под утро сон все же одолел, и забывшись часа на два, она проснулась испуганная — не случилось ли чего за это время.

Липатов лежал по ту сторону костра. Он не спал. Зина встретила его взгляд.

Ей показалось, что он давно уже смотрит на нее.