Вирус войны

— Если у нас появятся дополнительные вопросы, можем мы также обращаться к вам?

— Не знаю, какие вопросы у вас могут возникнуть. Еще раз повторюсь, что никакого официального статуса у наших переговоров нет. Но вы можете обратиться ко мне.

— Тогда до свидания.

— До свидания.

Они кивнули друг другу, и парламентер ушел. Следом за ним начали сворачивать свои позиции военные. Креон наконец-то перестал ощущать себя на прицеле. Взглянул на плещущихся в пруду уток, развернулся и медленно направился в сторону ожидающего его военного катера.

В передатчике на ухе, замаскированном под универсальный переводчик, раздавались короткие приказы. По всему парку медленно взлетали другие катера, а зависший над городом крейсер выводил орудия из режима боевой готовности. Если бы земляне проявили агрессию, им бы ответили. А если бы он погиб, города бы не стало. Киорийцы не желали крови, но больше не могли себе позволить великодушие. А на Земле пролилось уже достаточно киорийской крови…

…На крейсере ему сообщили, что Ольга пришла в себя. Она выглядела уставшей, но улыбнулась, когда он пришел.

— Как прошли переговоры? — в серых глазах промелькнуло беспокойство. Странно. Цвет один, но у нее глаза яркие. С четкой окантовкой и более темными прожилками. Совсем не водянистые. Выразительные.

— Все хорошо.

Он не хотел вдаваться в детали, помня о том, как все обернулось в прошлый раз. Но она сама захотела развить тему.

— Гиатрос сказала, что во время штурма лабораторий погибло много людей. У брата Саши жена — медик, ее забрали в одну из таких лабораторий. Ты сможешь узнать, жива ли она?

Креон задумался лишь на мгновение, затем уверенно кивнул. Проблем возникнуть не должно. Тела погибших, как и освобожденных, доставляли в местные властные структуры, откуда их потом забирали родственники. Можно связаться с одним из них и сделать запрос по личным данным. Не разглашая, кто именно и зачем интересуется.

— Спасибо.

Ольга откинулась на подушки и посмотрела в иллюминатор. На Землю.

— Я могу еще чем-то помочь?

Он знал, что такое благодарность. И хотел отплатить женщине за ее доброту и помощь.

— Отвези меня домой…

Глава 37

…Полет продолжался. Шейх начал появляться каждый день. И не только вечером. Иногда утром, к завтраку. Иногда к обеду. Он старался застать их врасплох. Подловить. Вынудить совершить ошибку. И будь Саша одна, она бы точно попалась. Но рядом находилась Филис.

Она неизменно улыбалась хозяину и оставалась любезна, поддерживая разговор на любую тему. Стоит отдать ему должное, этросс избегал острых вопросов, держась в пределах обсуждения культурных обычаев, искусства и других планет, нейтральных по отношению к Этре и Киорису.

Порой он обращал внимание и на Сашу. И здесь уже ей приходилось изображать интерес к диалогу. А еще страх, который медленно сменялся апатией и равнодушием. Бояться тоже надоедает. Тем более, когда ничего не происходит, и день сменяет день. Да, шейх по-прежнему вызывал в ней внутренний трепет, и она прекрасно понимала, что он опасен. Как ядовитая змея, затаившаяся в ожидании добычи. Он приручал их, желая втереться в доверие. И когда-нибудь ему надоест играть, терпение кончится, а в ход пойдут иные методы. Эта мысль действительно пугала, и именно за нее девушка держалась, встречаясь взглядом с темными глазами.

Филис же изображала обиду. О нет, она позволяла эмоциям взять верх, но поджимала губы, отводила взгляд, каменела лицом, от чего улыбка становилась натянутой. Их хозяин-гость все видел. И, кажется, верил. Несколько раз проверял, убеждаясь в одинаковости полученных реакций. В глазах его читалось удовлетворение и скрытое торжество. Он уже верил в победу. Пусть неблизкую, ведь одно дело — разрушить женскую дружбу, изначально хлипкую по меркам Этры, и совсем другое — преданность Киорису.

Они не могли обсуждать результаты. Говорили лишь на отвлеченные темы. Бытовые. Исторические. Культурные. Но иногда, оказываясь рядом, совсем близко, обменивались короткими выразительными взглядами и обменивались рукопожатиями. Все хорошо. Все правильно. Все идет так, как нужно.

Это дарило утешение. Надежду. Робкую радость, которая мгновенно увядала, стоило появиться шейху.