Вирус забвения

Колонизация новых миров – занятие непростое и до конца никому не понятное. Поэтому всех подряд сейчас взять они просто не в состоянии. Слишком много требуется еще сделать, слишком много работы на самой Станции.

На прямой вопрос Мортенса, можно ли вернуться назад, переговорщик ответил уклончиво: «Можно, но обратную транспортировку мы не обеспечиваем». То есть это был билет в один конец.

– Если мы согласимся, на Эдинбурге можно поставить крест. Не сегодня, может – и не завтра. Но рано или поздно Анклав исчезнет. Анклав – это люди. Мы с тобой, в конце концов.

Мортенс кивнул. Все это он прекрасно понимал. Понимал, зачем наукомовцам нужен лагерь – первыми в другой мир отправятся самые активные, самые умные, самые сильные. Глупо отправлять на колонизацию неудачников, неспособных выбраться из замкнутого круга житейских проблем. Тогда возникал резонный вопрос – кто останется в Анклаве спустя год, два, пять после начала эмиграции? Те самые неудачники. Только они. Тот сброд, который никуда не возьмут – балласт никому не нужен.

– Если москвичи решат воздействовать на нас методами более сильными, чем уговоры и предложения, мы не выдержим давления, – заметил Мортенс.

– Полагаю, не начнут, – сказал Пракаш. Индус разбирался в подобных вопросах хорошо. – Подобную политику они проводят по всему миру. Многие соглашаются. Если Мертвый снова станет потрясать кулаками, авантюра «Наукома» грозит провалиться – власти других Анклавов согласятся с их предложениями, но будут делать все по своему усмотрению. Они не станут слушать москвичей, понимая, что им не просто предлагают помощь, а навязывают ее.

– Ты думаешь, они этого сейчас не понимают? Только мы с тобой такие умные?

– Понимают. Не все, конечно. Но строить предположения, как мы с тобой сейчас, и знать наверняка – это совершенно разные вещи.

На «балалайку» Мортенса пришло сообщение. Оно вызвало удивление – на один из незарегистрированных коммуникаторов, что хранились в запертом ящике стола директора эдинбургского филиала СБА, пришел вызов. Странно, кто бы это мог быть? В сообщении не говорилось о том, откуда звонок – все правильно, сообщения «балалайки» можно прочесть, поэтому только информация о звонке.

– Извини, у меня вызов, – сказал Мортенс собеседнику.

Мортенс открыл ящик, приложив к потайному сенсору большой палец левой руки. Внутри лежали четыре незарегистрированных коммуникатора, экран одного из них светился. На нем отображались входящие данные, открывшиеся после дешифрования.

По спине директора СБА пробежал холодок. Он вспомнил старую поговорку, которую считал изобретением безвольных слабаков, что по всем счетам рано или поздно приходится платить. Не может быть, этого звонка Мортенс никак не ожидал.

Он резко захлопнул ящик, так и не прикоснувшись к требующему ответа коммуникатору. Не разговаривать же с тем, кто звонил, в чьем-то присутствии, в самом деле. Даже если это Джабраил. Да и разговаривать большого желания Мортенс не испытывал.

– Ничего важного, – бодро резюмировал Мортенс.

6

В этот раз Бойд отправился к фермерам лично. Дело не терпело отлагательств – так он сказал. И взял с собой Лохлана.

Вообще последние дни Шотландец был сам не свой, постоянно ворчал и выражал недовольство. Лохланом – в том числе.

Флетт уже несколько раз слышал высказывания Бойда в свой адрес, что непонятно, зачем его, Лохлана, содержат в клане.

У Бойда что-то не получалось, что-то не клеилось в его планах. На самом деле Лохлан обычно принимал самое непосредственное участие в жизни клана, неоднократно отправляясь на переговоры с другими бандами, советовал Бойду, оценивал ситуацию с позиции науки. Сегодня его знания социопсихологии могли пригодиться как никогда – в мире все значительно упростилось, система регулирования жизни в обществе стала примитивной, скатившись почти на первобытный уровень. Деньги все еще имели цену, но с каждым днем эта цена падала, причем настолько стремительно, что не исключено – скоро экономика перейдет к чему-то вроде древнего натурального хозяйства.

Лохлан, имея внушительный багаж знаний в области истории и настоящего, а также особенностей формирования различных течений в человеческом обществе, мог легко предвидеть, к чему приведет тот или иной ход. И Бойд этим умело и с удовольствием пользовался.

Но сейчас он был не в настроении и решил, что Лохлану не помешает нюхнуть порохового дыма и вспомнить цвет крови. Сегодня, к счастью, – чужой.

– А то засиделся ты, о жизни рассуждаешь, а жизни-то и не нюхал, – ворчал Бойд, забираясь в свой «Ауди Дромадер».

Вероятно, Лохлан что-то упустил. Посоветовал Бойду что-то, что не имело успеха или, скорее всего, принесло отрицательный результат. Ничего страшного, промахи у всех бывают.