Вирус

   - Дима, останови ты этого сказителя. Нужно уничтожать носители, пока не поздно. Если уже не поздно, - поправил Тромб сам себя. - Наш «друг» трансформирует сеть, и что из этого может получиться, никому не известно.

   Дмитрий кивнул. Остановив жестом Игоря, строго спросил:

   - Сейчас кто-нибудь есть у сервера?

   Заметив утвердительный кивок божьего человека, продолжил:

   - Игорек, не буду рассказывать, почему, но тебе нужно уничтожить весь этот мутирующий компьютерный хлам. Разрушить физически. Желательно большим молотком и на мелкие кусочки. Провода, если не пожелают отключаться, рубить топором.

   Там, братец, такой зверь сидит, по сравнению с которым дьявол покажется ласковой домашней кошкой. Не вздумай жалеть информацию: ее уже не вернуть. - Дмитрий закончив, уставился на монашка.

   Тот перекрестился, что-то пробормотал и, выхватив из кармана мобильник, набрал номер.

   Прижав трубку к уху, Игорь широко открыл глаза.

   - Да слышу я, не кричи! Что там у тебя происходит? Что за грохот? - прислушиваясь, он на некоторое время замолчал, затем заорал, словно желая перекричать взлетающий в трубке истребитель.

   - Комар! Делай что хочешь, но чтобы к моему приходу от этой компьютеров остались только обломки. Бери кувалду, топор и действуй. Только резиновые перчатки не забудь надеть. Понял? - заорал он еще громче.

   - Я сказал: ломай! - зло добавил Игорь и побагровел, выслушав ответ.

   - Скажи отцу Михаилу, что я сейчас буду. Да! Да! Сейчас буду! Не давай ему подключить интернетовскую шину! - завизжал он и бросился к выходу.

   Хлопнула входная дверь, отдаляя проблему инфицированной сети во времени и пространстве.

   Потемкин повернулся к ноутбуку посмотрел на Бейрута: длинный доходяга покачивался на узкой дощечке, привязанной к свисающим с потолка веревкам. Временами казалось, что его невесомое тело болтается меж проводов, как паук в паутине.

   - Поможем детям господним? - предложил Дмитрий.

   «Это ведь и наша проблема?» - мысленно спросил он Тромба.

   - Я бы сказал, что это только наша проблема. Мы выпустили вирус, мы должны его уничтожить, - ответил боец.

   - Труба зовет - солдаты вперед! - радостно завопил Бейрут, исчезая с экрана.

   - Бей спрашивает, что нас там ждет? - поинтересовался Жора.

   - Вирус! Ты же слышал, что Игорь сказал, - ответил Потемкин.

   Довольная физиономия хакера растянулась в улыбке. Обычно грязные веснушки весело порыжели.

   - Здорово! - едва слышно произнес хакер.

   - Спроси, куда идти! - донесся издалека голос Бейрута.

   Потемкин открыл было рот, но в тот же момент раздался звонок.

   Пугачев-старший кинулся открывать дверь, а на экране вновь возникло теперь уже озадаченное лицо Жоры.

   - Что там у вас?

   Потемкин, услышав в прихожей голос Медведева, кивнул в сторону ноутбука.

   - Профессор вернулся, - произнес он и тут же добавил:

   - Задержитесь!

* * *

   Медведев, не чувствуя земли под ногами, бесцельно двигался по кругу, центром которого стал его дом.

   Гудящая тяжесть в голове, боль в сердце, но страшнее всего пустота в душе. Жуткая леденящая пустота, эмоциональное ничто - глубокий вакуум.

   Как быстротечна жизнь! Еще недавно он мальчишкой бегал по улицам, не задумываясь о глобальных проблемах. Помнится, тогда в разговоре с друзьями (в то время им было по десять) прозвучала мысль, что когда-то, после недостижимо далекого двухтысячного года, им будет около сорока лет.

   Кто-то пыхтел и задыхался, горбясь и охая, пытаясь изобразить, каким он будет в сорок. Кто-то кричал, что столько не живут, отвергая саму возможность столь глубокой старости. И все дружно смеялись над затаившимся где-то далеко впереди глупым будущим.

   Мысль материализовалась: год двухтысячный прошел, как прошло сорокалетие, оставив после себя легкий осадок недоумения и тоски.

   Да, походка стала чуть более тяжелой, и бежать по улице хочется гораздо реже. Морщины на лице - как следы переживаний и бессонных ночей... но с этим можно жить и дальше, жить, не замечая. А вот раны на сердце - как те же морщины, только в душе - стягивают ее, бедную, словно шагреневую кожу. Они, наверное, и определяют реальный возраст.

   Проходя в очередной раз мимо своего подъезда, Медведев непроизвольно поднял глаза и посмотрел на свой балкон. Глыба-человек Ванькин, родившийся в черном кожаном пальто и никогда его с тех пор не снимавший, стоял у окна и, улыбаясь, махал ему рукой.

   «Вот кого наверняка не мучают душевные страдания, - подумал Медведев. - Впрочем, и у него должна быть душа. И он может страдать - по-своему, конечно, но может...»

   Шаг, второй, третий ...

   - Эх, Галя, Галочка! - Медведев с трудом подавил желание закричать во все горло.

   В глазах - туман, а может быть, слезы... ну, вот это уже ни к чему. Позади кто-то кричит. Или это он сам кричит? Нужно обернуться и посмотреть! Вот только зачем все это?

   Рывок за руку едва не сбил профессора с ног.

   Перед глазами появился Ванькин. Рот здоровяк быстро открывался, но Медведев ничего не слышал.

   Схватив за шиворот и оторвав ученого от земли, Ванькин встряхнул его, пытаясь привлечь внимание.