Вирусапиенс

— Сто пудов психа забрали оттого, что он был со Славкой в прошлом, — ошарашив тот, ответив на невысказанный Медведевым вопрос.

«Совпадение», — решил профессор, взглянул на Ванькина… и усомнился. Здоровяк, как вор, пойманный на месте преступления, сжался и быстро опустил глаза.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался Медведев, стараясь не выказывать своего волнения.

— Эта зараза коснулась и меня, — пробормотал атлет, поднял голову и раздраженно продолжил: — Там, в церкви, — Ванькин сделал паузу, затем пояснил: — Ну, когда Потёмкин Жору в себя приводил.

Профессор, вспоминая, кивнул.

— Тогда ведь и меня задело электрическим, или чёрт знает каким, разрядом. Только во мне здоровья побольше, чем в компьютерном хлюпике, но ощущение — брр! — втягивая голову в плечи, Илья съёжился и передернул плечами.

— Представьте, что вам внутрь запустили крысу, которая грызет все, что ей попадает в зубы. Я подумал — пройдёт. И действительно вроде прошло. — Ванькин замолчал, потягиваясь, громко захрустел суставами.

Медведев уставился на атлета в ожидании продолжения.

— Ну и?

— Иногда, как сейчас, кто-то говорит прямо в ухо, только изнутри головы — прямо из черепушки, но это редко. Это как побочный эффект, — шепнул смущенный здоровяк, внимательно рассматривая свои руки.

Профессор не решался вздохнуть.

— Побочный? — выдавил он. — А есть и основной?

Ванькин вздохнул, отворачиваясь к стене.

— Сейчас начнется!

Тело завибрировало во всех местах сразу: тряслась голова, дрожали колени, спина заходила ходуном. Воздух вокруг него сгустился, дрогнул, поплыл волнами.

Медведев вздрогнул, ощутив, как волосы на его голове зашевелились, наэлектризовываясь. В тот момент, когда он попытался положить руку на плечо Ильи, тот повернулся. Черные зрачки вспыхнули, расширяясь. Зародившаяся в темной глубине искорка растеклась маленьким солнцем, и в протянутую руку впилась зеленая ветвь разряда.

— Чёрт! — профессор резко отстранился, пытаясь сжать онемевшую кисть.

Илья торопливо закрыл глаза. Воздух вокруг него начал искриться, очертания тела расплылись. Казалось: ещё секунда — и потомок Геракла растворится в воздухе. Однако этого не произошло.

Илья открыл глаза, осмысленно посмотрел вокруг, скривился и устало прошептал:

— Дурдом…

— Ты что-то видел? — спросил Медведев.

— Ага, — буркнул Ванькин и тут же умолк, нахмурив брови — словно боролся с чем-то внутри себя.

— Что? — продолжал профессор допрос.

— Потёмкина и Пугачёва. Вернее, Славку я не видел, но точно знаю, что он там был.

Плотину молчания прорвало, и Ванькин, не дожидаясь вопросов Медведева, возбужденно, торопясь и сбиваясь, забубнил:

— Там ещё раскаленный шар был! Висел. Кажется, мальчишки с ним говорили.

— С шаром? — удивился профессор.

Илья замолчал, пожимая плечами, сжал губы.

— Ну, живой он вроде!… Наверное, так чувствуют себя обкуренные наркоманы, — буркнул он неуверенно, подумал немного и мотнул головой. — Хотя нет. Наркоманы вроде кайф ловят, а тут, словно кто-то ведет тебя и ты на ходу подглядываешь. Видишь то, чего не должен видеть. Дурдом! Были бы мозги — закипели бы.

Илья очухался, придя в себя, попытался успокоиться, привычным способом. Ему нужна была злость, и он неожиданно заорал, задоря просыпающегося внутри зверя:

— Кто это со мной делает? Узнаю — убью!

В прихожей, словно испугавшись крика, свалился с полки тяжелый телефон. Медведев подозрительно взглянул на разгневанного атлета.

— Ты бы, — тихо произнёс он.

— Что — «бы»? — повторил Ванькин, глядя профессору в глаза.

«Поосторожнее, Илья», — закончил тот мысленно, разочарованно замечая не исчезающий во взгляде вопрос.

— Осторожнее бы! — засмеялся Медведев.

— Знать бы, как осторожнее? — поддержал Ванькин, иронично скривив губы, цыкнул. — Эта зараза появляется, когда её совсем не ждешь. Вначале думал, с ума схожу. Потом решил, что Славка ваш со мной шутки шутит, а сейчас на странные разряды в церковном вычислительном зале грешу. Именно после них у меня эта катавасия началась.

Медведев, потягивая холодный чай, продолжал размышлять вслух:

— Если это Емельян, то он с Вячеславом побывал в прошлом. И результатом его возвращения должно стать глобальное изменение реальности.

— Профессор, хотелось бы верить, что вы так заумно разговариваете со мной, — заявил Ванькин, появляясь перед затуманенным взором Медведева. Он осторожно присел на крохотный табурет.

— Если же вы разговариваете с собой, — продолжил атлет, — то это прямой путь в дурку. Был у меня один друган…

Здоровяк тщетно пытался втиснуть громадное тело в промежуток между окном и кухонным столом.

Медведев устало махнул рукой.

— Вы уверены, что знаете этого бородатого циклопа? — не отставал Ванькин.

— У него ведь не лицо — отбивная. Родного брата в таком состоянии не узнаешь, не то что едва знакомого. Вы его до этого много раз видели?

— Один, — смутился профессор. — И был он тогда другим.

— Но дело совсем не во внешности. Внешне это незнакомый мне человек, но он меня узнал, как только увидел, — не совсем уверенно проговорил профессор.