Вирусный флигель

Эсэсовцы еще несколько раз навещали Герлаха и обсуждали с ним дальнейшие подробности плана. Все же Герлах, воспользовавшись своими связями с представителями СС в министерстве иностранных дел, сумел отвратить репрессии от ближайших сотрудников Бора, оставшихся в Копенгагене. А сам Бор был уже вне досягаемости эсэсовских горилл. Под именем мистера Николаса Бейкера он жил в Америке, в Лос-Аламосе, где создавали атомную бомбу.

3

Американцы все еще не избавились от опасений, что и немцы делают бомбу. Летом 1943 года немецкие власти начали широкую пропагандистскую кампанию и с тех пор непрерывно трубили о новом ужасающем сверхсекретном оружии, которое они вскоре пустят в ход. Никто точно не знал, что они под этим подразумевают. Но поскольку американцы действительно готовили новое ужасающее сверхсекретное оружие, они не могли отделаться от мысли, что и немцы делают то же самое.

По рекомендации начальника военной разведки генерала Стронга, в военном министерстве США было решено организовать специальную разведывательную миссию, которой необходимо было добыть сведения об атомных работах в Германии. По мнению генерала Гровса, после высадки в Италии и по мере продвижения 5-й американской армии на север страны, а особенно после падения Рима, там можно будет разузнать кое-что новое о немецком атомном проекте. Так родилась ставшая столь известной Миссия Алсос (по-гречески «алсос» означает то же, что «grove» по-английски, т. е.— роща, лесок). Миссия создавалась совместное отделом G-2 армии, «Манхэттенский проектом», руководимым Гровсом, Бюро научных исследований и разработок (OSRD), руководимым Ваневаром Бушем, и военно-морскими силами [38].

Командовать Миссией Алсос поручили подполковнику Борису Пашу, который за несколько месяцев до того столь усердно и грубо проводил допросы Роберта Оппенгеймера. Многие ответственные офицеры безопасности на Западном побережье люто ненавидели Паша. Он доставлял им массу неприятностей своими методами работы; всячески стараясь показать их неумелость, он часто поручал своим подчиненным выкрадывать у коллег секретные дела и документы. Понятно, что назначение Паша за океан большинство встретили со вздохом облегчения. Но, избранный руководить миссией столь особого свойства, Паш ничего общего не имел с наукой, и это было одной из причин, почему Миссия Алсос в Италии не принесла особой пользы.

Она была отправлена в Неаполь 16 декабря 1943 года. Оттуда Паш в сопровождении своих сотрудников выехал в Таранто, где опрашивал нескольких итальянских морских офицеров, знакомых с научными исследованиями немцев. В течение следующих двух недель они возились с генерал-лейтенантом Маттеини, который руководил вопросами военно-морского вооружения, и с несколькими профессорами из университетов Неаполя и Генуи. Стало ясно, что итальянцы несомненно не проводили собственных работ в области атомных взрывчатых веществ и что они не имеют каких-либо ценных сведений о немецких исследованиях. Немцы не считали нужным информировать своих союзников, а итальянцы, в свою очередь, не очень-то стремились разузнать, чем заняты немецкие ученые.

Наиболее ценные сведения удалось получить от Марио Гаспери, бывшего авиационного атташе в Берлине, прожившего там в течение шести лет и ухитрившегося улизнуть домой всего за два дня до выхода Италии из войны. Гаспери попался Миссии Алсос в конце января 1944 года. Его продержали трое суток в неапольской резиденции Миссии и каждый день тщательно опрашивали. Гаспери оказался «наиболее стоящим» из всех, с кем в тот раз пришлось иметь дело Миссии Алсос. Он был приятелем генерала Марквардта, ведавшего в германских военно-воздушных силах бомбовым вооружением. Однажды Марквардт сказал Гаспери, что в Германии «не разработали какого-либо нового чрезвычайно мощного взрывчатого вещества». (Фактически немецкие военно-воздушные силы, как мы знаем, не имели никакого отношения к урановому проекту.) Кстати, то же самое утверждал и один из агентов американского Бюро стратегических служб, ответственный работник химической фирмы, имевшей связи с промышленниками взрывчатых веществ в Германии.

Из случайного разговора Гаспери довелось узнать о деятельности немцев в Норвегии, связанной с тяжелой водой, и он смутно запомнил, что к этому какое-то отношение имела «ИГ Фарбениндустри». Однако он ничего не знал ни о рудниках в Иоахимстале, ни о каких-либо крупных группах физиков, работающих над взрывчатым веществом. Ничего он не знал и о Боте и Гентнере, о заводах тяжелой воды в Германии, и ему никогда не приходилось слышать ни о необычных эпидемиях, ни о случаях радиевого отравления.