Вирусы и Демоны

Третья большая эпидемия чумы в России разразилась во время русско-турецкой войны. В декабре 1770 г. чума была завезена в главный военный госпиталь Москвы и затем быстро охватила весь город. По велению императрицы Москва и близлежащие населенные пункты были закрыты на карантин, что и помогло предотвратить общенациональную эпидемию.

В зачумленной Москве смертность была очень большая, особенно летом — вымирали целые улицы. Точные цифры количества жертв привести сложно, но сама Екатерина в одном из писем за границу сообщала, что чума в Москве унесла более 100 тыс. жизней.

На этом вспышки чумы в России не закончились. Самой крупной из последующих была эпидемия на Дальнем Востоке в 1910—1911 гг. Но благодаря карантинным мерам и усилиям медиков удалось избежать дальнейшего распространения заразы и такого огромного количества жертв как в прошлом.

№1. Божья кара

На протяжении многих тысяч лет люди воспринимали эпидемии прямым проявлением божественного гнева, а любые телесные страдания считали платой за грехи. Это мнение подкрепляла Церковь. Она учила, что черная чума, обрушившаяся на русские земли в XIV веке, как и последующие ее вспышки, не что иное, как коллективная кара, настигающая как грешников, так и праведных.

Поэтому надеяться на какие-либо лекарства, припарки и прочие мирские ухищрения бесполезно. Единственное средство, которое может иметь силу, — лекарство духовное, то есть, всеобщее покаяние, молебен, заступничество святых и крестные ходы.

«В лето 6860 …бысть мор зол в граде Пскове и по селам, смерти належащи мнозе; мроша бо люди, мужи и жены старыи и младыи, и дети, и попове, и чернци и черници. Бяше бо тогда знамение смертное сице хракнеть человек кровью, и до 3 дний быв да умреть. То вскоре промышляху о своемъ животе, или о души, да сего ради мнози идяху в монастыри, мужи и жены, и постригахуся в мнишьский чин и ангельскому чину сподобляхуся, тела и крови Христовы причастившеся; и тако в добром исповедании преставляхуся от сея времянныя жизни на он вечный свет к Богу, и душа своя предаша пришедшим по них ангелом, а телеса своя предаша гробу. Друзии же в миру в домех своих такожде готовляхуся на душевный исходе, о душах своих печалуюшеся, имение свое отдающе в милостыню церквам и монастырем, и попом душевным отцем и нищимъ, маломожныя и убогія кормяще и напаяюще и милостынею учрежающе…»1

Когда на русские земли приходил великий мор, люди сотнями и тысячами шли на покаяние, многие скоропостижно постригались в монахи, умирающие отдавали свое имущество церкви (то, что вещи и дома зараженных людей также несут на себе заразу и их необходимо сжечь, никому не приходило в голову).

«…овии бо отъ богатьства села давают церквам святым и монастырем, друзии в озер ловища и исады, или ино что от имений своих даюше, да теме хотяще себе имети память вечную, по писаному милостынями и верою очищаются греси; и тако очищающе душа своя от грех покаянием и слезами, преставляхуся от сего света на онъ покой»2.

Когда хворь пришла в Псков, жители отправили призыв о спасении в Новгород к архиепископу Василию. Василий откликнулся. Приехал в Псков, обошел его крестным ходом, «спас» город, а затем заразился и умер по дороге домой. Новгородцы устроили «спасителю» пышные похороны. Каждый желающий мог попрощаться с умершим, тело Василия выставили в соборе. В конце концов вспышка Черной смерти вспыхнула и в Новгороде.

«И ныне, взвратимся на ино сказание послаша Пьсковичи послы в Новъгород, и призваша к собе владыку Василья, дабы их благословил, и владыка послуша полбы их, приеха въ Псков и благослови их, и идя от них преставися на реце на Узе июля 3, и привезоша его в Hoвъгородъ, и положиша и у святей Софьи в притворе большем…3»

№2. Бессмертная моровая дева

«Повальные болезни, от которых гибнут целые поколения людей и животных, отождествлялись в языке и верованиях с представлением Смерти. В качестве богини Смерти и согласно с грамматическим родом присвоенных ей названий, зараза олицетворяется в образе мифической жены…

<…>

Завися от воздушных перемен и климатических условий, моровая язва, как и другие болезни, признавалась существом стихийным, шествующим в вихрях и владеющим огненными, молниеносными стрелами.

<…>

В большей части земель, заселенных славяно-литовским племенем, моровая язва олицетворяется женщиною огромного роста (иногда на ходулях), с распущенными косами и в белой одежде; она разъезжает по свету в повозке или заставляет какого-нибудь человека носить себя по городам и селам; своею костлявою рукою она веет на все четыре стороны красным (кровавым) или огненным платком — и вслед за взмахом ее платка все кругом вымирает.

<…>