Виса-а-Сунниве [СИ]

20. И остановили коня воины, и затянули рану ее полотном поверх доспехов, и отнесли владычицу в шатер.

И лежала Сунниве в шатре своем, и рана ее болела, но ни капли крови не выступило из нее. И суетились служанки вокруг ее с плачем, но она велела прогнать их.

И лежала Сунниве в шатре своем, и вожди стояли над ней. И хотели снять доспехи с нее, но она запретила.

И тошнило, и свет мутился в глазах ее, и сказала владычица:

— Худо мне.

И мокрое полотно положили на грудь ее, раздвинув доспехи, и ей стало легче.

И тогда спросила она:

— Что, Локнар?

И вождь, склонившись, ответил ей:

— Худо. Почти разбиты войска твои и отступают.

Он не хотел лгать ей, да и не мог — шум битвы слышен был уже у шатров. И тогда встала Сунниве и багряным плащом скрыла рану свою. И возгласила гневно:

— Отчего мы здесь, когда в поле сейчас быть должно?

И подвели ей коня к шатру ее. И понеслась она конная среди вои свои, и одушевились они, видя багряницу ее, и погнали врага. И хотел Райнар остановить бегущих, но уже затянулся аркан на шее его. И судьба его и града была решена.

21. И пепелище было вокруг нее, и трава обратилась в пепел. И нечего было делать победителям в граде сем, и ушли они из развалин, и стояли станом в степи у берега моря, но горький запах пепла настигал их и там.

И лежала Сунниве на плащах у шатра своего, и потомки лунных волков, пятнистые псы, лежали у ног ее, и болела рана ее, не давая шевельнуться. И сняла Сунниве золотое кольцо свое и швырнула в травы, но легче ей не стало.

Копья остриями вонзались в небо, и солнце висело на остриях.

22. И сказала Сунниве:

— Приведите его!

И привели Энлиля, и он стоял перед ней, и кровь запеклась в его дымных волосах. И лязгнули цепи на руках его, когда он стоял перед ней.

И застонала Сунниве, и приподнявшись, пала к его ногам, и целовала цепи на руках его, а он молчал. Лишь отстранился, когда она коснулась губами руки его. И сказал:

— Не надо.

Кровавыми слезами зарыдала Сунниве, стоя на коленях у ног его. И смела золотой доспех с плеча своего, так, что разорвались проволоки золотые и кольца золотые посыпались в траву. И сорвала повязку с плеча своего, и сине-багровую рану на плече лебедином увидел Энлиль. И сказала Сунниве:

— Вот рана, твоей рукой нанесенная, на плече моем, но я благословляю ее, ибо она от тебя.

И была она полунагая перед ним, и грудь открыта. И Энлиль отвел глаза.

— Душу свою я на цепь взяла по воле твоей. Вот я, как рабыня низкая (све-рота оли), у ног твоих. Кто может сделать больше?!

И поднял глаза Энлиль, и увидел небо над шатрами, и в небе солнце. Копья остриями вонзались в небо, и солнце висело на остриях.

И прошептал как в беспамятстве Энлиль:

— А гэлианна! (О возлюбленная моя!) Сына ты носишь в лоне своем под грудью своей, сына голубишь ты моего, и будет он мне прощением. Кто может сделать больше…

И слышала это Сунниве, стоя на коленях у ног его, и душа ее разрывалась на части.

И закричала она, обнимая колена его:

— Дай мне сына!

И сказал Энлиль:

— Я не могу сына дать тебе, ибо зло бесплодно.

И пала Сунниве у ног его бездыханная, но он не пожалел ее и не прикоснулся к ней.

Копья остриями вонзались в небо, и солнце висело на остриях.

23. И сказала ему владычица:

— Я убью ее.

И ответил Энлиль:

— Слуги твои не отыщут ее, ибо я надежно сокрыл ее от слуг твоих (до сервен каин).

И гнев владычицы был не утолен.

И глядела она на лицо его и на руки в цепях. И ощущала руки его на плечах своих.

Как сильны были руки его на плечах ее…

И сильны были руки его на мече его! И тело возлюбленной, и твердую сталь сжимали равно.

И как целовала она руки его, ее оттолкнувшие…

Сердце сладко заныло в ней, и потянулась она к рукам его, но замерла, отпрянув.

И нестерпимо было думать о том, что руки его обнимут другую.

И тогда поклялась Сунниве, что не взять больше меч рукам его. И рукам, оттолкнувшим ее, на чужих плечах не сомкнуться.

И сказала Сунниве ему о том, но он молчал. И сказала Сунниве, что будет ждать до рассвета. И ждала его до рассвета в шатре своем, но не пришел он в шатер ее.

24. И тогда призвала вождей она, и они пришли в шатер ее.

— Он не будет просить пощады, владычица.

— Я знаю.

И поставили к плахе Энлиля, и зажали в колодки руки его, но лицо его не дрогнуло.

И смотрел он поверх врагов своих и их не видел, а видел небо над шатрами, и солнце, плывущее в нем; и слышал ржание коня.

И по локоть отсекли руки его, и пятнистые псы слизали кровь, брызнувшую на песок.

И вскрикнула Сунниве так, будто исторгли у нее сердце. А Энлиль встал, шатаясь, и кровь стекала с обрубков и кропила песок.

Светлым взором обвел он небо над шатрами и солнце, плывущее в нем, и улыбнулся. И растворилось Серое воинство в песке, окропленном кровью его. Но он этого не увидел.

25. Море было зеленое и золотое от солнца. Над ним реяли белые чайки, в нем дрожали прозрачные медузы. Лепестки пены сохли на песке.

Безрукий воин сидел на пепелище, и ребенок играл у ног его раковинами синими, как кобальт, и померанцевыми, и пурпурными, как заря.