Висельник и Колесница

- Именно так, – выступил вперёд Максим. – Намерения наши более честные, нежели интерес к ворожбе. Хороша твоя внучка! И возраст у ней – впору сватов засылать. Может, ты не заметил, старик, но мы с графом – женихи не из последних. Или Елену для принца заморского бережёшь?

- Не принято в нашем народе девушек за гажё отдавать, – в который раз развёл руками Лех Мруз, – только за своих.

- Врёшь, старик! – рявкнул Максим, – баро Виорел Аким тоже получил от ворот поворот. А он среди вашего племени наипервейший будет.

- Правильно девочка этого малахольного кнутом поучила! – запальчиво выкрикнул старик и осёкся.

На него смотрели две пары глаз, ожидающих объяснения – как узнал то, чего видеть не мог?

- Всё ловчишь, дедушка, за болванов нас держишь! – укоризненно произнёс Толстой. – Что за тайны скрываешь? Или по-прежнему станешь утверждать, что судьбу прозревать не умеешь?

Лех Мруз сел на койку. Хотел, было, по обыкновению, развести руками, но не стал. Тон старика изменился, в нём появилась твёрдость, не терпящая возражений:

- Будь по-вашему, приезжайте в следующий раз – обещаю всё рассказать, о чём спросите. Судьбу же прозреть не мудрено – вон она, в дверь стучится.

Максим с Федором обернулись. Кошма отдёрнулась и впустила внутрь запыхавшегося Ильюшку!

- Насилу нашёл…вашвысбродь… Там дело затевается…все уже побёгли обратно в лагерь…велено подыматься на супостата!

Максим молча бросился к выходу. Толстой на миг задержался.

- Мы ещё вернёмся, цыган! – сказал он и поспешил догнать товарища.

Лех Мруз вышел из шатра, вдохнул полную грудь воздуха и стал смотреть вслед бегущим. Мудрый архиерейский взгляд человека, умеющего угадывать судьбу, постепенно наполнился грустью и обречённостью.

Глава 13 Неприятель порадовал, да свои генералы огорчили

4 (16) октября 1812 г.

Калужская губерния.

В неказистой избёнке, что гордо именовалась Главной квартирой русской армии, стояла духота от пышущей жаром печки, но его высокопревосходительство генерал-фельдмаршал Голенищев-Кутузов всё равно зябко кутался в наброшенную на плечи шинель и беспрерывно потирал узловатые артритные пальцы. Главнокомандующий изволил гневаться. Таким командиры не видели его давно.

- Неслыханно, господа! Закушались! Разложились! Потеряли всякий стыд! – Кутузов так перенапряг горло, что пришлось бороться с приступом кашля. Вдоволь похаркав в платок, он обратился к Беннигсену:

- Леонтий Леонтьевич, голубчик, скажите на милость, зачем понадобилось во всеуслышание заверять, будто армия готова к завтрашнему наступлению? Благо, Господь сподобил меня лично проверить сие утверждение. Объехал лагерь – и что же? Отправлялся в войска, а попал в бордель! – на этом слове светлейший попытался сделать ударение, но вышло по-стариковски визгливо. – Да-да, бордель! И нечего воротить нос! Начальники – в отсутствии! Люди – брошены, болтаются пьяные! Не солдаты, а воровская шайка! Спрашиваю – кто такие? Оказывается – ополченцы. О подготовке к выступлению – слыхом не слыхивали! Где командир? Отвечают – в цыганском таборе развлекается! И что вы думаете? Появляется через полчаса сущий аспид с бессовестными гулящими глазами, представляется графом Фёдором Толстым, а от самого водкой разит за версту. Да что там водкой – мятежом! Якобинским переворотом! Где Остерман-Толстой?

Кутузов обвёл единственным глазом горницу и, уцепив среди присутствующих высокого, близоруко щурившегося генерала, обратился к нему, смягчив тон:

- Нечего сказать, Александр Иванович, родственничек ваш хоро-о-ош! Ну, да ничего, я ему семь суток гауптвахты объявил. Пускай посидит. Может, образумится.

- Ваше высокопревосходительство, ополченцы не по моему ведомству. То люди Ермолова, – возразил Остерман-Толстой.

- Вот как? – разыграл удивление главнокомандующий. – А где же дражайший Алексей Петрович? Отчего я его не вижу? Уж не захворал ли, а может, ранен, или того хуже, – Кутузов перекрестился, – убит?

- Ваше высокопревосходительство, – взял слово генерал-квартирмейстер Толь, – диспозиция завтрашнего выступления готовилась в строжайшей тайне. Алексей Петрович не был оповещён…, – генерал замялся.

- И?! – подтолкнул Кутузов.

- И, будучи в неведении, уехал на званый обед. А без него вскрыть пакет с приказом о выступлении не решились, – глядя в пол, тоскливо закончил Толь.

- Вот!!! – шёпотом сказал Кутузов и погрозил пальцем. – Вот то, о чём я говорил!!!

Главнокомандующий покраснел как рак. Казалось, его сейчас хватит удар.

- Приказ о выступлении даже не поступал в войска! Лучшие генералы подают дурной пример! Как прикажете воевать?! Полагаете, вашу нераспорядительность солдаты исправят обычной своей доблестью?! Хотите завалить завтра окрестные поля и леса русскими трупами?!

Кутузов тяжело опустился на табурет, прикрыл глаза и так застыл.

Полковнику Крыжановскому, который, наряду с командирами других гвардейских полков присутствовал на совещании, на миг показалось, что фельдмаршал уснул и вот-вот должен раздаться храп. Но полководец открыл глаза и сказал устало: