Висельник из Сен-Фольена

Это была всего лишь игра… Игра мальчишек… Но по меньшей мере двое из нас, самых экзальтированных, восприняли эту игру всерьез… Клейн и Лекок Д'Арневиль… И когда встал вопрос, чтобы убить, Клейн вызвался это сделать!.. А потом покончил с собой!.. Напуганный, полностью сломленный Лекок переживал этот кошмар всю свою жизнь… Другие же, в том числе и я, постарались забыть все и вести нормальное существование…

Лекок не позволял себе ничего забывать, ежечасно ворошил он свои воспоминания, копался в своей совести, упивался ее угрызениями, предавался безысходному отчаянию и, наконец, искалечив жизнь своей жене и ребенку, ополчился на нас, решив испортить ее и нам…

Обо всем этом я догадался не сразу. Только впоследствии мне стало понятно, что почувствовал он, увидев мой дом и мой образ жизни, которые он счел своим долгом разрушить для того, чтобы отомстить этим за Клейна и за себя.

Он начал мне угрожать. Он сохранил мой костюм, покрытый пятнами крови. В его руках находилось вещественное доказательство события той рождественской ночи. Он стал требовать у меня денег, прекрасно понимая, в какой зависимости от него я находился.

Жизнь и свобода Ван Дамма, Ломбара, моя, а также Жанина были на острие ножа.

Лекок бил наверняка. Он ходил от одного из нас к другому, таская с собой чемодан с окровавленным костюмом, требовал от нас все большие и большие суммы, не скрывал своей радости, что ставит нас этим в затруднительное положение.

Вы были у меня в доме, комиссар!.. Так вот, этот дом заложен, приданое моей жены, которое она считает помещенным на хранение в банк, истрачено, от него не осталось ни сантима…

Часто ездил он в Бремен, вымогать деньги у Ван Дамма. Начисто обобрал Ломбара.

Нас было шестеро возле трупа Вилли. Клейн повесился, Лекок, живший в постоянном напряжении, не сумевший добиться чего-нибудь в жизни, решил сделать нас такими же несчастными, как он.

Деньгами нашими он ни разу не воспользовался, продолжая жить так же бедно, как и прежде… Он их просто сжигал…

Три года мы боролись, стараясь удержаться на поверхности, но ему все-таки удалось довести нас до полного разорения.

Все эти три года мы не осмеливались далее переписываться. Помимо нашей воли он возвратил нас в атмосферу «Общества братьев Апокалипсиса».

На днях Ван Дамм известил нас телеграммами о том, что Д'Арневиль покончил с собой, и назначил нам всем встречу в моем доме…

Мы собрались… явились вы… стало ясно, что чемодан с одеждой находится у вас и что вы напали на след…

— Кто украл у меня на вокзале чемодан?

— Жанин, — ответил Ван Дамм. — Я прибыл в Париж раньше вас, вызвал его, поручил ему это.

— Кто из вас писал мне?

— Я, — ответил Жеф. — Я решился на этот шаг из-за своих детей. Ван Дамм, который подозревал, что я могу вам во всем открыться, следил за мной, вот почему они с Беллуаром оказались в кафе.

— Это вы стреляли в меня?

— Да, я. Я больше не мог выдержать и хотел жить!.. Жить! С моей женой, детьми — и я решился. Я сторожил вас на улице… Я выдал векселей на сто пятьдесят тысяч франков, которые Лекок сжег… но это все неважно… я собирался их уплатить… Я стал бы работать день и ночь, чтобы выплатить свои долги, но чувствовать все время за спиной вас…

— И вы удрали из кафе, чтобы меня подкараулить и убить?

Вновь наступило молчание. Пламя свечи колебалось, догорая. Последний отблеск на мгновение осветил через красное стекло лицо Жефа Ломбара. Впервые в голосе Беллуара почувствовались слезы.

— После той ночи, когда все это произошло, прошло десять лет, — сказал он. — Я тоже не мог больше переносить ваше преследование. Я купил себе револьвер, чтобы застрелиться, на тот случай, если меня придут арестовывать. Но десять лет жизни! Десять лет усилий, борьбы!.. Вы знаете, мне кажется, что ради спасения своей семьи я тоже способен был бы столкнуть вас в бушующую реку или выстрелить в вас темной ночью. Через месяц… нет, теперь уже через двадцать шесть дней наступит срок давности произошедшего здесь преступления.

И снова напряженное молчание. Свеча догорела. Они оказались в абсолютной темноте.

Мегрэ не шевелился. Он знал, что слева от него стоит Ломбар, справа, прислонившись к стене, Ван Дамм, за спиной, на расстоянии двух шагов, находится Беллуар, но он даже не потрудился поднести руку к карману, в котором находился револьвер.

— Не хотите ли спуститься вниз, — произнес он, зажигая спичку.

Стараясь не прикасаться друг к другу, они вышли на лестницу.

Столярная мастерская была уже закрыта. В окне через занавеску виднелся силуэт маленькой старушки. Она что-то вязала на спицах при свете керосиновой лампы.

— Это произошло здесь? — спросил Мегрэ, показывая на кривую улочку, слабо освещенную фонарем.

— Разлившаяся река достигла третьего дома отсюда, — ответил ему Беллуар. — Мне пришлось войти по колено в воду, для того чтобы… чтобы течение унесло его тело. Мы постояли немного, желая убедиться в том, что оно его подхватило.