Висельник

Зал был полупустым. День субботний, у граждан дачи, домашние дела, к тому же еще не вечер. Я сел на последний ряд и, осмотревшись, скоро увидел курсанта и брюнетку. Они сидели наискосок от меня, прижавшись друг к другу. Тоже сзади всех, и понятно почему: прижимались друг к другу все теснее - и вот начали целоваться. Курсант целовался деликатно, поистине джентльменски, она была чуть порывистей, но одновременно и разумней - то и дело мягко отталкивала его руками, торопливо оглядывалась, заинтересованно смотрела на экран, но через весьма короткое время опять прижималась к курсанту, поворачивала голову, что-то говорила, курсант тянулся к ней губами, все начиналось сызнова.

Я решил не портить им сеанса. Пусть для него это станет горьким, ярким воспоминанием: кинотеатр, полумрак, поцелуи, нестерпимость желания и странная тайная радость от невозможности это желание удовлетворить. Пия горемычную одинокую водку где-нибудь в забайкальской зоне строгого режима (по знакам различия я понял, что курсант принадлежит училищу МВД), он будет смотреть на неправдоподобный рериховский закат и спрашивать себя: да была ли эта девушка, была ли эта любовь, не пригрезилось ли все? Но с каждым новым стаканом уверенность в реальности происшедшего будет возрастать, и рука судорожно стиснет стакан и раздавит его - и он с удивлением посмотрит на осколки, удивляясь собственной силе, и эта сила вселит в него новую горечь: как же он, столь мощный мужчина, столь крепкий духом и телом, упустил свою любовь, позволил какому-то шпаку увести из-под носа невесту? Нет, он еще вернется, он еще покажет ему! А она поймет, рано или поздно поймет, какую ошибку сделала. Может, уже поняла и уже пишет ему письма, но не отсылает, хотя он сообщил свой адрес, черканув ей несколько строк сугубо информативного характера. Если же она все-таки отправит ему письмо - он не ответит. Или ответит опять сухо и спокойно. А вот когда приедет - будет другой разговор. Очень уж хочется посмотреть ей в глаза... Синие ее глаза. Тонкие запястья. И остальное, что он успел ощутить лишь сквозь одежду - но видит теперь ясно, будто видел это въявь: вот она стоит перед ним, вот она простирает к нему руки... И он валится на узкую продавленную койку в своей тесной лейтенантской комнатушке и засыпает с улыбкой.

Я вышел на улицу, не дожидаясь конца фильма.

Открылись двери, народ стал выбредать, ошалелый и как бы несколько сонный.

Появились и они.

Я сделал шаг и встал на их пути с любезной и слегка смущенной улыбкой.

- Извините, - сказал я курсанту. - Ее подруга просила ей кое-что передать. Буквально две минуты. - И с величайшей осторожностью взял девушку за локоток и повел в сторону. Она с недоумением смотрела на курсанта, курсант, считая делом чести не вмешиваться в чужие секреты, крепко сжал зубы и чуть отвернулся - с тем, однако, чтобы не выпускать нас из поля зрения.

- Вот что, - сказал я девушке. - Никакой подруги, конечно, нет. Только не возмущайтесь, умоляю вас. Я дам вам свой телефон - возьмете?

- Нет, - сказала она.

- У вас - есть телефон?

- Есть. Мне пора, - сказала она и посмотрела на курсанта. Тот стал приближаться.

- Быстро скажите телефон, иначе сейчас все будет очень некрасиво, пробормотал я.

- Отстаньте, - сказала она и пошла к курсанту.

- В чем дело? - спросил он, глядя на меня, и на лице его ясно выражена была готовность номер один.

- Да так, пустяки. Пойдем, - сказала она. Но слишком уж испуганный у нее был вид, и само в руки курсанту шло счастье показать, на какие подвиги он способен ради нее.

- Что тебе надо, козел? - обратился он ко мне. Судя по этому выражению, он уже вполне готов стать охранником, командиром взвода военизированной охраны. Вохры.

- Хотел познакомиться с вашей девушкой, - сказал я. - И не хамите, курсант, почему на "ты"? - я намного старше вас!

- Сережа, пойдем! - негромко просила девушка - чтобы не привлекать внимания посторонних, хотя несколько любопытных уже глазели на соблазнительную сцену.

- Познакомиться? - переспросил курсант. - А со мной ты не хочешь познакомиться?

- Если честно - никакого желания. Не люблю вохровцев.

- Сережа! - вскрикнула девушка, понимая, какое оскорбление я ему нанес и что за этим может последовать. Но Сережа был уже слишком близко от меня. Драться он умел - я видел это по его позе, по тому, в какое положение он привел для боя кулаки и туловище, как поставил ноги.

- Проси прощения, - сказал он, прекрасно понимая, что я прощения просить не буду, и, значит, можно будет начать схватку - вернее, не схватку, а просто отвесить шпаку полевому несколько нравоучительных плюх на добрую память. "Ввяжешься в долгий драка - будет неизвестно, - говаривал мне тренер Расул. - Старайся один удар. Первый твой один удар. Но сразу. Или неизвестно".

- А в чем дело? - спросил я, испуганно виляя глазами.

Сережа чуть расслабился, завидев такую трусость, и тут я произвел то, что называют свингом. Сила удара, вес моего тела, посланного вперед спружинившими ногами, - и Сережа, отлетев на пару метров, пал без чувств-с.

- Телефон - или я его добью, - сказал я девушке.