Вишенка (СИ)

Он открывает дверь, окидывает меня взглядом с ног до головы.

— Это ты для бывшего так вырядилась? — его глаза излучают гром и молнию, костяшки пальцев сбиты, на них запеклась кровь.

— Да, только не в том смысле, какой в это вкладываешь ты.

Он сжимает кулаки, видно, что изо всех сил пытается держать себя в руках.

— Вечером приеду, поговорим, — садится в машину и уезжает.

Я тоже завожу двигатель, а потом вспоминаю, что мой паспорт остался в кабинете. Захожу за ним.

— Это я Алану Сергеевичу позвонила. Очень испугалась, — говорит нотариус. Может, не нужно было?

— Спасибо. Вы все правильно сделали.

Поздно вечером мне звонит Света:

— Привет. Вик, меня тут новостью ошарашили.

— Новостей много. Какой из них?

— Рита сказала, что ты беременна.

— Рита? Я не знала, что он родителям рассказал.

— Значит, это правда?

— Да.

— Просто шок! А что на это сказал Алан?

— Света, он много чего сказал. Но к общему знаменателю мы так и не пришли. А сегодня я его снова разозлила.

Я вкратце рассказываю, как обнаружила беременность, о нашем с Аланом конфликте, о своей сегодняшней сделке. Света под впечатлением:

— Помнится, мне кто-то говорил, что у нее жизнь не интересная.

— Да, интереснее не придумаешь.

— Вик,… просто перестань с ним скандалить. Доказывать что-то Алану — это бороться с ветряными мельницами. Дай ему время, пусть привыкнет к этой мысли. Он сегодня заезжал к родителям, передавал Мише какие-то деньги. Я тоже как раз там была. Состояние у него, мягко скажем, не очень. И я думаю, оно даже не с ребенком связано.

— А с чем?

— Он думает, что ты его обманула, а для него это предательство. Снова!

— Ты с ним разговаривала?

— Нет, он был там минут пять. Обедать отказался, весь какой-то отрешенный, упавший духом. Я очень давно его таким не видела.

— Ты предлагаешь мне его пожалеть?

— Знаешь, весь вечер думаю о нем. Мы привыкли, что он сильный, всемогущий, непотопляемый. Все за ним, как за каменной стеной, вся семья. Он всем должен, обо всех думает. Кажется, что так и должно быть. А кто его пожалеет, когда плохо ему? Он такой же человек, из того же теста. Он, конечно, у нас не подарок, но ему сейчас действительно нужна помощь. Только он никому не пожалуется и помощи не попросит.

Уже десять, Алана нет. Я не знаю, чем себя занять, перебираю вещи в гардеробной, слишком летние прячу, уже начинает холодать, теплые достаю и раскладываю по полкам. Звонок в дверь отдается в моем сердце неприятной болью. Я знаю, что это он. Раньше я реагировала на его приходы иначе.

Открываю. Он заходит, не спеша снимает ветровку, вешает. Вид у него действительно усталый.

— Ужинать будешь? — спрашиваю я.

— Ужинать? Наверное, буду.

— Ты вообще ел сегодня что-нибудь?

— Кофе пил.

Насыпаю ему рыбу с овощами и салат. Он молча ест. Я делаю себе чай и сажусь рядом. Наш ужин так и проходит без слов. Я первая не выдерживаю, напряженная обстановка сводит меня с ума.

— Спасибо, что приехал сегодня. Я очень испугалась…

— Почему я узнаю такие вещи в последнюю минуту и от посторонних?

— Игорь сказал, что деньги нужны на операцию матери. Я думала, подпишу договор и разъедемся. Это должно было занять двадцать минут.

— По-видимому, прихорашивалась на встречу ты дольше? Или в ресторан с ним после этого собиралась? Что за внешний вид у тебя был?

— Алан… ты не представляешь, как этот человек умеет унижать. Я за последние годы жизни с ним наслушалась столько грязи в свой адрес. Он мне в последнее время систематически внушал, что я ничего не стою. Мне просто хотелось заткнуть его раз и навсегда.

— Заткнула?

Я опускаю глаза. И правда, глупо.

— Почему ты меня не слышишь?

— Что?

— Почему я прошу тебя не ввязываться, без моего ведома, в такие истории, а ты упорно делаешь по своему? А если бы мне Илона не позвонила? Ты понимаешь, что ты носишь ребенка? Он мог тебя ударить, сбить с ног, да все, что угодно. И то, что он после этого был бы труп, ситуацию не спасло.

До меня доходит смысл его слов и мне становится страшно. Черт! Он прав.

— Ты прав, это было легкомысленно.

— Только это?

— Мы снова займемся критикой?

Он поднимается из-за стола:

— Можем заняться сексом.

Мои глаза расширяются:

— Ты шутишь?

— Нет. Я хочу тебя.

Резко подходит, снимает мою футболку, садит меня на стол, захватывает мой затылок и впивается в меня губами. Целует жадно, бесконтрольно, как будто со всех цепей сорвался. В моей груди разгорается огонь. Отвечаю так же безрассудно, мне так хорошо, меня накрывает волнами дрожи. Ничто не может унять мою зависимость от этого мужчины, я забываю все на свете, стоит лишь ему прикоснуться.

Алан щелкает застежкой моего бюстгальтера, тот падает куда-то на пол, укладывает меня на стол, я обвиваю его ногами и рвано стону от безумных поцелуев в шею. Он спускается к груди, завладевает соском и выдает сдавленный звук. Одной рукой он придерживает меня, другой сжимает бедро, до боли, дико. Все его действия одержимо-болезненные, он не контролирует себя, вдавливает меня в столешницу, мне больно.

— Алан…, — он отстраняется, смотрит затуманенным взглядом — идем в спальню.