Вишенки в огне

– Мы-то думали: кто так хорошо помог нам пулемётным огнём с колоколенки? Оказывается, это отец Пётр с матушкой, – начальник штаба Корней Гаврилович пододвинул братьям по чурбачку, предложил сесть. – Мы вас, конечно, понимаем, сочувствуем, но надо что-то делать. И о живых думать надо. Говорит Мишка Янков, что отец Пётр живой был ещё вчера утром, как бабка Прокопиха обсказывала. Ну, а матушку… Тут уж вы, Кольцовы, решайте, маракуйте, что да как. И племянник там, мальчонка…

Весь взвод добровольно вызвался помочь командиру вывести из Слободы родственников. Живых и мёртвых. Командование не возражало. Надо было успеть за ночь. Ночь – это именно то время, когда ещё хоть как-то партизаны контролируют ситуацию, могут передвигаться. С наступлением дня над лесом висят немецкие самолёты-разведчики. Мало-малейшее шевеление, дымок, и всё: тут же прилетают бомбардировщики, и начинается такая круговерть, что хоть святых выноси.

С прежних мест базирования партизаны были вынуждены уйти, немцы выследили, подвергли бомбёжке с воздуха, а потом блокировали район дислокации партизанского отряда, постепенно вытеснили в глубь массива. Пришлось закрыть и семейный лагерь, женщин, детей, стариков вывели из леса. Теперь жители Вишенок, по сути, выживали каждый сам по себе, своей семьёй.

Немецкое кольцо с каждым днём всё сжимается и сжимается вокруг лесного массива, партизаны с боями отходят в глубь, всё теснее и теснее прижимаются к непроходимым болотам. С каждым разом всё труднее и труднее отыскать лазейку, чтобы добыть разведсведения, пропитание.

Партизанский штаб принял решение делать временные летние стоянки, соорудив в труднодоступных местах шалаши. И укрытие какое-никакое, и строить легко, не затратно. И бросить не жаль.

Но, главное, враг на время потерял партизан, смогли они уйти, оторваться, раствориться в лесу. Вот теперь можно немножко передохнуть, оглядеться, выработать тактику последующей борьбы с оккупантами, встретить очередную военную зиму.

Чтобы отвлечь немцев от уходящего вглубь лесов партизанского отряда, позавчера и организовали нападение на Слободу. Именно там сконцентрировались главные силы врага, участвующие в блокаде партизан. Возглавил нападение Бокач-старший. Оказывается, Фома Назарович обладает командирским талантом, умеет повести за собой людей. Смелый в бою, отважный, но не безрассудный. Героизм не показной, всё у него продумано, учтено, рассчитано… И хороший исполнитель, а это качество играет решающую роль в партизанском деле. Недаром его назначили на должность командира роты. Он же и спланировал сначала, а потом возглавил нападение. Всё прошло удачно. Взорвали гать, что соединяет Слободу и Борки, а через неё – Пустошку и Вишенки. Другой дороги-то немцу и нет. Хотя можно и другой, но это надо начинать почти от Бобруйска. А это уже расстояние. И мост за Слободой, что на шоссе Москва-Брест тоже взорвали. Да подгадали очень даже неплохо: когда на него въехал танк! Вместе с танком мост взлетел на воздух, а сам танк рухнул в речку.

Как и планировали, так и получилось: оказалось, что все немецкие силы зажаты в одной деревне – Слободе. Те, что участвуют в блокаде партизан, остались без подкрепления на несколько дней. Будь больше сил и средств у партизан, можно было бы и основательно поколотить немцев, не такие уж они и непобедимые. Особенно, если к ним с хитрецой, проявить смекалку, так гибнут за милую душу. Это им не лето сорок первого года, когда они чувствовали себя героями. Сейчас-то спеси поубавилось.

Да, получилось неплохо, хорошо пощипали врага. Правда, потеряли двоих партизан: после боя не досчитались Ивана Горохова и Алишера Азимова. Последний прибился к партизанам ещё летом 1941 года – сбежал из лагеря военнопленных, что был тогда в пригороде Бобруйска. Минёр ещё тот. Именно под его началом заложили мины на гати и под мост.

Уже после боя выяснилось, Васька Кольцов видел, как эти двое упали на улице, как раз против дома деда Панкрата Лукина. По всем данным, погибли они. По утверждению Васьки, живые или раненые так не падают и не лежат. Вынести к своим погибших не удалось: отходили партизаны по другой дороге, стороной. А потом подтвердили дед с бабкой: так оно и есть, погибли оба партизана. Раненых в том бою успели и смогли забрать с собой. Сейчас находятся в партизанском госпитале. Госпиталь не стали закрывать в лагере, так и по сей день несут раненых на носилках, отступают вместе с основными силами. Шалаш построили под него, там теперь доктор Дрогунов с ранеными. Вот и отца Петра быстрее всего надо было бы туда же, в госпиталь на лечение. Вопрос в другом: как пробиться к своим? Придётся двигаться в Вишенки. Как-то оставили раненых в Пустошке, немцы делали облаву, обнаружили, всех расстреляли вместе с медсестрой, что была при них. Сейчас другого выбора нет, вынуждены оставлять в Вишенках. Авось немец не обнаружит?