Вишенки в огне

– Ишь, как ты лихо загнул, Кузьмич, – капитан вроде и не обиделся, однако, как будто и оправдывался. – Хочешь сказать, что я плохой командир, раз столько погибло людей у нас?

– Хм! – недоверчиво покачал головой Кузьмич. – Я вроде такого не сказал, а ты и сам догадался, – и вдруг перешёл на серьёзный, строгий тон. – А вы как думаете? Солдат в том виноват, что нас гонят который день? Солдат – он последний в армейской цепочке: сказали – сделал. Сказали – беги, бежит; сказали лежать, лежит. Сказали – умри! Умрёт. А начальство что? Чем думало? Неужто не знали, что немец бессовестный? Что веры ему нет никакой? Чего ж чесались? В прошлую германскую мне с ними довелось схлестнуться: умеет немец воевать, это у него не отнять, силён в бою. Неужели об это не знали красные командиры? Только и русский солдат не лыком шит. Однако жертвы такие зачем? Где слабину показали, что немец осмелел, на нас пошёл? Значит, в верхах у нас, среди командиров больших что-то не то, а солдат причём?

– Э-э, Кузьмич. И знали, и готовились. Да тут политика, туды её мать.

– Хороша политика, если солдатскими жизнями писана. Только служивые жизнями своими рассчитываются. Плоха та политика, грош ей цена.

Кузьмич смачно сплюнул, взмахнул рукой, как от безысходности, пошёл куда-то в сторону костра, что слабенько грел несколько солдатских котелков.

– Не удивляйся, сержант, что мы так с солдатом, с Кузьмичом.

Отец это мой. Приехал в гости в субботу двадцать первого июня, а тут война. Вот и пристал к нам, к батальону. А ты иди, не стой над душой, собирай взвод. Я знаю твёрдо, что бегунками кишмя кишит лес. Не дай им превратиться в дезертиров, помоги им остаться солдатами. Солдатом руководить надо, командовать. Вот иди и командуй, руководи.

К исходу дня Кузьма вместе с Андреем Суздальцевым, Агафоном Куцым смогли задержать и привести к капитану Колпакову семнадцать человек вместе с лейтенантом. Это оказались остатки роты хозяйственной части при штабе 10-й армии Западного фронта.

– Мы оказывается однополчане, – улыбнулся Кузьма, когда лейтенант Бондарев рассказал о прежнем месте службы младшему сержанту.

– Да-а уж. Мы теперь все однополчане.

Капитан Колпаков назначил лейтенанта-интенданта командиром роты.

– Познакомься с командирами взводов, составьте списки личного состава. Должен быть строгий учёт подчинённых. Безымянных солдат быть не должно, впереди тяжкие бои. Возьмите на учёт всё вооружение, боеприпасы, Кузьмич у нас будет начальником тыла. Запасы продовольствия – на строгий контроль. Выдавать пайки по самому минимуму. Если будет возможность, постараться накормить людей горячей пищей. А то указывать на ошибки других легче лёгкого. А вот теперь сам, Кузьмич, испытай на себе прелести командирской должности. Будем выходить из окружения, пробиваться к своим. Так что рая я вам не обещаю в ближайшие дни, а вот бои будут, и будут нешуточными, смертельными, отцы-командиры.

Шли теперь по всем правилам военной науки с дозором, боевыми охранениями.

В авангарде шёл рядовой Куцый вместе со своим отделением в количестве четырёх солдат. На эту должность его назначил командир взвода младший сержант Кольцов, придав ему троих пехотинцев и одного сапёра, которые буквально за час до марша наткнулись на подразделение капитана Колпакова. Правда, на одного солдата не хватило оружия.

– Ты откуда такой к нам свалился без оружия, сынок? – пристал к нему старый солдат.

– Я сапёром служил, а там оружие не положено, – оправдывался красноармеец. – А сейчас не знаю, как быть без оружия. Вот, только топор, – с этими словами сапёр вытащил из – за пояса топор с отполированным руками топорищем.

На что ему Кузьмич мудро посоветовал:

– В бою добудешь. Лучше всего у врага. Однако будь внимателен: как только товарищ упал, не дай, Господи, ты его ружьишко-то и бери, подними. Негоже оружию валяться бесхозным: оно стрелять должно по врагу. Понятно? Извини, не по моей вине оружейные склады отстали. Но и ты, солдат, за это время уже смог бы достать винтовку-то, понятно я говорю? А то бежал без оглядки, а воевать за тебя кто будет? – стыдил красноармейца старик. – Воевать и доставать оружие для тебя никто не обязан. Сам, всё сам должен делать, служивый. Потом только сможем погнать врага в обратную сторону, если все вместе поднатужимся. А топор отдай мне: нам он ещё пригодится. Хотя, – старик снова глянул на солдатика, заговорил уже с теплотой в голосе:

– Хотя, служивый, ты вроде как молодец. Вишь, своё штатное оружие, топор то есть, не бросил. Значит, и настоящее оружие из рук не выпустишь. Надеюсь я на тебя, сынок… верю тебе. Вот оно как…