Вишневая дверь

Я подумал и согласился. Почему нет? Этим людям я могу помочь руками. Это не сложно. Так и остался. Поправил избушку, починил печь, завел пчел, скотину, собак. Стал ходить на охоту, помогал соседям. Руками, без электроники и новостей.

– Тебе бы главой быть, но кто ж поставит сидельца на должность? – Охала хозяюшка.

Должность мне никто и не дал, но помогать не мешали. Я делал все, чтоб деревня не загнулась. Валентина, моя хозяюшка, говорила что я даже помолодел. Нет, просто у меня появилась цель – хоть что-то после себя оставить. Только кьярт чинить не стал.

Я не отдавал себе отчета, но теплилась надежда, что кто-то поймет. Кто-то заметит. Но нет. За пять лет – тишина Уже кое-кто из сидевших вернулся, и мы справили новое здание деревенскому клубу. На открытие из города приехали учащиеся музыкальной школы с концертом.

***

Август, вечер.

В кои-то веки районная администрация подсуетилась, и привезла лучший класс известной школы. Пока дети, шумя и громко обсуждая какую-то заразу, выносили инструменты, ко мне подошел водитель автобуса и протянул простой бумажный конверт без надписей. С тревогой в сердце я открыл его – и отошел в сторону.

Текст начинался со знакомой фамилии. Когда я только вышел из заключения – я бы согласился на предложение не раздумывая. За четверть века я придумал не один план. Только сейчас мне было все равно. Людям безразлично, так почему должно волновать меня? Я скомкал бумагу и засунул в карман.

—Андрей Николаевич, пора! – время мне открывать концерт.

…девочка, что играла Шопена казалась до боли знакомой. Длинные волосы рассыпались по плечам, напомнив искры осенних костров.

– Арионова Дана! – объявил учитель, и она поклонилась.

Я подошел к ней после концерта. Дана, значит. Арионова? То есть тот рыжий оболтус Петька очаровал мою дочь? В Сибири-то девочка как оказалась? Я не должен был встретить ее. Никогда. Я должен быть в стороне, но…

– Ты так красиво играла, – сказал я ей (а что еще можно было сказать незнакомой девочке?) – кто научил тебя играть на пианино?

– Мама, – ответила она и нахмурилась, как от боли.

– А как маму зовут? – спросил я и тут же прикусил язык.

– Вам зачем?

– Имя интересное, вдруг в честь кого-то назвали.

– А, – она замялась, – Мама… умерла, – грустно сказала она. И замолчала. – А назвали в честь дедушки.

Закололо в сердце. Анечка, моя Анечка… Я замолчал. Девочка подняла на меня светлые глаза:

– Можно вас спросить, – она неловко замялась, а потом набралась смелости и продолжила, – я хочу собаку. Нам еще до концерта Валентина Петровна показывала щенков, они такие красивые!

– Хорошо, внучка, – невольно улыбнулся я, – пойдем посмотрим.

– Не зовите меня так! – вскинулась она, – я уже взрослая, мне двенадцать лет!

– А как мне тебя звать?

Она задумалась.

– Вы такой старый… зовите внучкой. По имени я все равно не люблю.

Я помог выбрать ей щенка лайки. Смешно и грустно, потому что собаки эти не для квартир. Но не смог отказать. Она взяла серого кобелька, и мило улыбаясь, принялась меня благодарить.

– Спасибо вам большое, правда! Я бы… может, вам еще что-то сыграть?

– Адажио Альбинони сможешь? – наверное, стоило вспомнить Моцарта или что у них там в школе учат. Более уместное и простое. Но я хотел услышать как она играет эту вещь. Девочка нахмурилась и поджала губы, вспоминая.

– Извините, правда его не знаю! Но я выучу, честно! Приезжайте к нам на отчетный концерт в конце года!

– Постараюсь, внучка. Постараюсь.

***

След школьного автобуса на грунтовке медленно засыпали первые иглы лиственниц. Еще не яркие, больше желто-зеленые, нежели огненные. Моросил дождь. Я смотрел в холодное свинцовое небо и оно уже не казалось мне таким тяжелым. Хотя … в жизни не подумал бы, что мою малышку соблазнит этот очкарик Арионов. И девочка ничего не сказала о .. боже, как странно даже мысленно произносить – о бабушке. Значит, Марты, моей Вишенки тоже больше нет?

Я привык думать, что это я «умер» для них. Но не они для меня.

– Андрей Николаевич, все уже заждались, – строго сказала Валентина сзади, а потом, уже обычным тоном, – пойдем, Андрюш, мы уже накрыли стол в клубе, давай праздновать.

Я заставил себя улыбнуться и взял хозяюшку под руку. Восстанавливать деревню – неплохое занятие для революционера-неудачника на пенсии.

В моем кармане лежало скомканное письмо от сына моего друга, который незнамо как меня нашел. Я не ждал этого, но он спрашивал совета. Он хотел что-то изменить. Возможно, мог. Но надо ли?

Перед глазами рассыпались в пепел дрова в новомодном камине. Передо мной снова стоял выбор: бороться или просто жить.

Знать бы еще, какой правильный, потому что мне снова было что терять и за кого бояться.

И за кого бороться.

01 Вишневая дверь

6 сентября, воскресенье