Вишнёвая истина (СИ)

«Всегда важно говорить правду, но еще важней говорить правильную правду».

38 обезьян (Monkey Dust)

TMNV — Птица

Истина 23. Ира

За окном медленно кружится снег, стрелки на часах почти добираются до двенадцати, и вот-вот новый год должен переступить порог нашего дома. Меня окружают уют и теплота, несмотря на то, что всё внутри заполняется противоречивыми эмоциями. Это странно: наблюдать за счастливыми лицами, зная, через что все эти люди прошли. Я вспоминаю моменты, когда мы проводили время вместе, не подозревая о грядущих трудностях, ведь тогда мы были молоды и счастливы. Наверное.

Вот Элли со Стасом как ни в чём не бывало беседуют о «Бигарро», к ним присоединяется Костя с очередной порцией алкоголя, а недалеко от них Аня с Димой мило переговариваются и хихикают. Со стороны так и не скажешь, что когда-то я была безумно влюблена в Стаса, который встречался с Элли, сама я нравилась Назарову, Димка постоянно ходил за мной по пятам по приказу Скворецкого, которого Аня терпеть не могла.

А теперь они все вместе в моей квартире дожидаются боя курантов. Теперь между мной и Стасом нет ничего общего, Костя стал для меня центром мира, а Элли вновь оказалась моей подругой. Как же может измениться мир вокруг тебя, поменяться до такой степени, которую ты даже представить не можешь. Если бы мне кто-то рассказал, что со мной случится подобная ситуация, я бы ни за что не поверила. Не поверила бы, что смогу простить Макееву, что буду любить Назарова, и что моё сердце не станет разрываться от боли при виде Стаса. Смотря на них, я ощущаю облегчение, я испытываю свободу.

— Чего загрустила? — ко мне подходит Аня, присаживаясь рядом и перекрывая обзор на остальных.

Я вырываюсь из мыслей и качаю головой, пытаясь прогнать наваждение.

— Задумалась.

Подруга накрывает ладонью мои пальцы и нежно улыбается, словно зная, о чём я думаю и что чувствую.

— За то, чтобы у нас в жизни были только приятные воспоминания, — она поднимает бокал.

Мы чокаемся и делаем глоток — звон стекла как новогоднее волшебство оседает в моём подсознании, превращаясь в сладкую пудру, и становится так тепло и хорошо на душе, словно никакой чёрной полосы в моей жизни никогда и не было.

— Как ты умудряешься всегда быть такой позитивной? — не понимаю я.

— Я просто не показываю никому, когда мне плохо, — пожимает плечами Аня. — Поэтому все думают, что я счастливый человек.

— Слышишь ты, счастливый человек, — к ней подходит Дима и с упрёком щипает за талию. — Ещё скажи, что тебе со мной плохо живётся.

Подруга показывает ему язык, игриво улыбаясь, на что парень закатывает глаза и целует её в лоб.

— И кто из нас страдает в отношениях? — пожимает плечами Дима, прежде чем отойти к остальным.

— Эй!

— Идите сюда уже, сейчас президент речь толкать будет, — Костя ловит мой взгляд.

Приходится подняться из-за стола и подойти к Назарову, чтобы нырнуть в его крепкие объятия. Мы собираемся вокруг телевизора и ждём ежегодное выступление, где нам скажут, что год был тяжёлый, денег нет, надежды нет, но вы держитесь.

В объятиях Кости я ощущаю, насколько сильно устала за день, пока готовила салаты и закуски, прибирала квартиру и наряжалась. С трудом сдерживая зевоту, я пытаюсь прогнать сонливость, ведь впереди ещё целая ночь, которую я вряд ли выдержу, в мои то годы.

Речь президента я практически всю прослушиваю, а вот во время курантов мы оживляемся, чокаемся бокалами и весело кричим:

— С Новым Годом!

И вот долгожданный момент проходит, оставляя после себя осадок, словно после сбывшейся мечты, не принёсшей значимого удовольствия, и мы продолжаем праздновать. Учитывая, что наелись и напились мы ещё до двенадцати, все продолжают беседы на тех моментах, где остановились. Вот вам и Новый Год, когда тебе уже давно не шестнадцать.

А за окном снег. Я заглядываюсь на него, когда прихожу на кухню за очередной порцией алкоголя, дожидающейся своей очереди в холодильнике. Вдалеке взрываются салюты, яркими замысловатыми узорами заполняя тёмное небо, грохот подобно бомбам распространяется над городом, рисуя разноцветные картинки, и я забываю, зачем вообще пришла на кухню. Облокотившись на подоконник, я наслаждаюсь красивыми видами.

Шагов за спиной я не замечаю, поэтому вздрагиваю и оборачиваюсь, когда щёлкает зажигалка. Стас смотрит на меня сверху вниз, прикуривая сигарету. С трудом оторвав от него взгляд, я открываю форточку, возвращая внимание к шоу.

— Салюты смотрю, — зачем-то говорю я.

— Я так и понял, — парень присаживается на диванчик рядом с окном и притягивает к себе пепельницу.

Мы долго молчим. Становится зябко, но я не показываю вида, продолжая наблюдать за салютами и совершенно их не видеть.

— Как дела в компании? Разобрались с договором?

Стас выдыхает дым, сбрасывает пепел, прежде чем ответить.

— Да. Всё оказалось куда проще. Когда я рассказал всё отцу, он сказал, что… кхм… «Ебись эта компания к хуям».

Я вскидываю брови, смотря на парня и пытаясь понять, шутит он или нет, но лицо Скворецкого абсолютно серьёзное.