Вишневая трубка

Кузьмин сидел усталый, с жалким осунувшимся лицом. Сейчас он ни о чем не просил, не заглядывал в глаза, как делал вначале, пытаясь вызвать жалость к себе.

Страницу за страницей он прочитал протокол и вывел под ним корявую подпись.

— Кажется, и я начинаю кое-что понимать, — сказал Дорошенко, когда Кузьмина увели. — Оказывается, все гораздо сложнее, чем мне представлялось.

Батов дружелюбно посмотрел. на своего помощника.

— Дошло, говорите? — и тут же перешел на деловой тон: — Срочно запросите Одессу, известен ли им Мазуркевич. Мне почему-то помнится, что парикмахерской водников на Канатной не было…

Глава четвертая

После ночи, проведенной у своей знакомой, Стивенс заехал домой. Дверь открыла заспанная служанка. Стивенс похлопал ее по голому плечу, заговорщически подмигнул:

— Спит? — спросил он, кивнув головой в сторону спальни жены.

Служанка поспешила доложить:

— Миссис Стивенс возвратилась под утро.

— Хорошо, Хильда, приготовьте ванну и завтрак, — распорядился он, пропустив мимо ушей сообщение прислуги.

Он давно махнул рукой на причуды жены. Пожилая женщина точно с цепи сорвалась. Сейчас спуталась с этим Карлом Винертом и, не стесняясь детей, разрешает ему посещать ее здесь, дома. Старая потаскуха! Ей все еще что-то мерещится…

Правда, Карл выгодно сбывает для Стивенса кое-какие товары, например крупные партии лежалых сигарет. Этот делец и пройдоха готов не только сигареты, а и самого папу римского продать с аукциона. Нет худа без добра…

Стивенс стал раздеваться перед зеркалом, готовясь принять ванну. От излишне выпитого вина побаливала голова, в ушах неприятно шумело, чувствовалась усталость. Да и годы давали себя знать.

В зеркале отражалось одутловатое лицо с выпученными насмешливыми глазами и отечными мешками под ними. В черных, гладко зачесанных назад волосах уже серебрилась седина. Внимательно разглядывая себя, Стивенс произнес:

— Стареешь, парень, сдавать начинаешь! — И плутовато подмигнул.

Напоминание о старости нисколько не опечалило его, так как он давно уже замечал ее приближение. Человек со всем свыкается… Но каждый раз, встречая новую, приглянувшуюся ему женщину, Стивенс забывал о возрасте, о детях и даже снисходительно смотрел на увлечения жены. Он был человек далеко не сентиментальный и никогда не чувствовал угрызений совести за свои поступки.

Теплая вода плескалась через край ванны на восково-желтый кафель. Тихо жужжал вентилятор. Распаренный докрасна Стивенс блаженствовал. Пока Хильда накрывала на стол, полковник предался раздумью. «Черт возьми! Совсем недурно все складывается. За несколько лет райской жизни в Европе дела пошли в гору. Служба ничуть не мешала его коммерческой деятельности. Да, Карла гнать не стоит, еще парочку лет — и можно будет возвратиться домой. Пока же нужно держаться. Бизнес есть бизнес. Даже в ведомстве Даллеса…».

Приведя себя в порядок и позавтракав, Стивенс поехал на службу. Сегодня его ждали неотложные дела. Нужно было подготовить Горлориза к возможной встрече с шефом, если тот захочет с ним разговаривать.

«Обрадую старика, — предвкушал полковник. — Вот удивится, когда узнает, что у меня есть человек для посылки в Россию. Старик последнее время рвет и мечет».

Стивенс почти бегом поднялся к себе. У двери кабинета остановился, глубоко вздохнул и переступил порог.

Поздним вечером к особняку на Фридрих-штрассе, стоявшему в глубине темного двора за высокой оградой, бесшумно подкатил автомобиль. Из машины вылез Стивенс в сопровождении двух человек с поднятыми воротниками демисезонных пальто. Стоявшие у ворот охранники в штатском молча открыли чугунные ворота и пропустили ночных посетителей.

Автомобиль, сверкнув лаком и никелем, скрылся в глубине двора.

Пассажиры уверенно направились по мокрой от дождя асфальтированной дорожке к затемненному особняку с единственным освещенным окном. Поднявшись по ступенькам лестницы к парадной двери, Стивенс нажал кнопку звонка, а минуту спустя дверь автоматически отворилась. В вестибюле зажегся свет.

— Подождите здесь! — бросил через плечо Стивенс своим спутникам.

Перед кабинетом шефа полковник поправил костюм и постучался.

Как только Стивенс скрылся за дверью, один из оставшихся в вестибюле опустил ворот пальто и бесцеремонно уселся на диван, всем своим видом показывая, что он здесь свой человек. Это был Стецько, один из руководителей «Центрального провода ОУН», ведавший вопросами разведки. Впрочем, ничем он не «ведал», а лишь послушно выполнял приказы Стивенса. И все-таки в эмигрантских кругах, в глазах тех, кто оказался за пределами Украины и влачил жалкое существование, Стецько был фигурой! Элегантный костюм, модные ботинки, дорогой перстень на пальце — все говорило о том, что этому немолодому человеку с благообразным лицом живется недурно.

Догадываясь о причине приглашения в роскошный особняк, со вкусом обставленный старинной мебелью, он, как и Стивенс, решил, что сегодня представится удобный случай сорвать с хозяев немалую толику. Только бы не отказался Горлориз. Только бы согласился еще на одну ходку…