Вишневое лето

— О Эмили, ты не представляешь, как я рада, что все-таки решилась уехать из Мюнхена! — воскликнула Алекс, сияя. Она обняла меня за шею. — Мне там никогда не нравилось, я очень скучала по всем, а еще я больше никогда не хочу видеть белую колбасу! — пробормотала она, уткнувшись мне в плечо.

— Как я тебя понимаю, — ответила я, смеясь.

Алекс снова схватила меня за руку и потащила вглубь квартиры.

— А теперь я должна показать тебе мою комнату! — заявила она, пока я, спотыкаясь, пыталась за ней угнаться.

Мы прошли вперед и оказались в коротком коридоре, из которого одна дверь вела направо и две — налево. Алекс втащила меня в ближайшую, и я вспомнила, в чем заключался недостаток ее плана… Элиас Шварц, четвертый и самый противный член этой семьи, стоял на коленях, пытаясь собрать каркас кровати.

Я почувствовала себя так, как будто завеса тумана, скрывавшая мои воспоминания, растаяла под ярким солнцем. Элиас поднял взгляд и несколько секунд глупо и удивленно пялился на меня. Я была не рада снова его видеть. Эта встреча подействовала на меня, как удар под дых. Элиас почти не изменился. Он был похож на отца, хотя черты его лица были мягче. У него были глаза цвета зеленой бирюзы — восхитительный каприз природы, причудливая смесь цветов, доставшаяся ему от родителей. Я больше ни у кого не видела таких сияющих глаз. Мне не хотелось это признавать, но он был очень красив.

Его русые волосы были слегка взлохмачены: наверное, кровать сопротивлялась сборке. Я видела его жилистые руки и подтянутый живот под футболкой… Элиас повзрослел и больше не выглядел тощим и нескладным. Я медленно перевела взгляд на его лицо и увидела самоуверенную ухмылку, она-то и привела меня в чувство. Элиас легко вскочил на ноги и, к моему неудовольствию, шагнул нам навстречу. Он был выше меня на целую голову, и мне приходилось смотреть на него снизу вверх, хотя все во мне этому противилось.

— Алекс, ты не собираешься представить мне свою подругу? — спросил он очень низким, но тем не менее приятным голосом, не сводя с меня глаз.

Что-что? Не знаю, что взбесило меня сильнее: то, что он меня не узнал, или этот дурацкий вопрос. Я решила, что он мне еще за это ответит.

— Это Эмили, придурок, — ответила Алекс, нахмурившись.

— Эмили? — повторил он и потер подбородок, будто бы пытаясь припомнить имя, которое всего слышал раз или два за всю жизнь.

Высокомерный паршивец! Я стиснула зубы и удержала рвущийся наружу злобный ответ. Я сдержусь.

— Вот именно, Эмили, — ответила я, неубедительно изображая дружелюбие. — Та, которая с маленькими сиськами. — я подкинула ему реплику.

По его лицу было понятно, что я его удивила и развеселила, но не задела.

— А-а-а, эта Эмили, — протянул он, скользя взглядом по моей фигуре до тех пор, пока не остановился на груди. — Теперь я припоминаю…

Ну и козел! Я решила, что не позволю ему вывести меня из себя, и демонстративно сложила руки на груди.

— Алекс не преувеличивала, когда говорила о том, какой ты, — сказала я насмешливо.

Мы смотрели друг другу в глаза, и казалось, что температура в комнате каждую секунду падает градусов на пять. Но эта иллюзия рассыпалась, потому что у меня за спиной что-то громыхнуло. Переезд, как я могла о нем забыть? За моей спиной прошел вспотевший и задыхающийся Инго с двумя коробками в руках. Его появление позволило мне с достоинством выйти из ситуации. Все могло бы кончиться убийством, а садиться в тюрьму из-за этого идиота я не собиралась.

Я направилась к машине за вещами, когда услышала Инго, который говорил что-то про «нет лифта…» и «слишком стар для этого…».

***

Четыре часа и три тысячи потраченных калорий спустя я рухнула на черный диван в гостиной совсем без сил. Я пыталась отдышаться после убийственных нагрузок на мои легкие, к тому же я как обычно выставила себя дурой, когда споткнулась на лестнице и шлепнулась на колени с тяжелой коробкой в руках.

— Больше никогда в жизни не стану помогать Алекс с переездом, — пообещала я себе. — Из этой квартиры она съедет только ногами вперед!

— Зачем одному человеку столько вещей?! — простонал Элиас, затащив в квартиру последнюю коробку. Он сгрузил ее поверх других стоявших в гостиной, так как в комнате Алекс уже закончилось место.

Если он надеялся, что сможет втянуть меня в разговор, то сильно ошибался. Или он думал, что я не заметила его усмешку, когда оступилась прямо у него на глазах?

— Оп-па! — сказал он.

Но это было не нормальное «оп-па», а скорее «оп-па — ну что за толстозадая идиотка, кто так ходит по ступенькам?». Ладно, может быть, я неверно все это истолковала, и он не хотел назвать меня толстозадой, но от него можно было ожидать чего-то подобного.

В любом случае, его самодовольный тон меня ужасно разозлил. Я мрачно покосилась на Элиаса. Он стоял, прислонившись к стене, и вытирал лоб, на который падали спутанные пряди волос. После того, что между нами было, я не могла поверить в то, что он меня не узнал. Я никогда это не забуду и ни за что в жизни его не прощу, но как он мог меня забыть?!