Вишневые воры

Ее зовут Полина Левассёр, она коллекционирует произведения искусства и живет то в Париже, то в Нью-Йорке. Она старается держаться в тени и в целом не особо выделяется, чего не скажешь о других коллекционерах ее уровня. Ее девичье имя – Полина Попплуэлл. Узнав, что я из Гринвича, она рассказала мне, что выросла в соседнем Беллфлауэр-виллидж. Она тепло вспоминала о своих юных годах, которые она провела на Сент-Ронан-стрит в большом викторианском доме нежно-голубого цвета – самом красивом, по ее словам, доме в городе.

Скажите, Вам это знакомо?

У меня вырвался нервный смешок, отразивший тревогу и удивление. С какой стати мне должно быть это знакомо? Меня зовут Сильвия Рен, я художница, живу в Абикью, Нью-Мексико. Я родилась и выросла в Иллинойсе, а сейчас я «новая мексиканка». О Новой Англии я ничего не знаю. Ну или, по крайней мере, так все думают.

Но читать письмо я не перестала, потому что Беллфлауэр-виллидж, семья Попплуэлл и дом нежно-голубого цвета мне действительно знакомы – точнее, не мне, а той женщине, которой я была раньше.

Не стану прикидываться, госпожа Рен, и перейду сразу к делу. За обедом миссис Левассёр немного перебрала шампанского и проговорилась о том, что знает Вашу тайну.

Я сложила письмо и положила его обратно в конверт. Если я притворюсь, что не открывала его, мне ведь удастся избежать того, что оно мне сулит? Время невозможно повернуть вспять, но почему бы не попробовать. Я засунула конверт в пачку писем, закрыла глаза и представила, что я только что вернулась домой, села за стол и никаких писем не открывала.

В раковине на кухне скопилась посуда, и я начала ее мыть. Работа по хозяйству всегда вызывает во мне гордость, ведь в домашних делах я всю жизнь, пока не повстречала Лолу, была беспомощна – лет до двадцати даже яйцо не могла сварить. Теперь же, когда годы уже не те, мы договорились с нашими молодыми соседями, семейной парой, что будем платить им за помощь с более трудоемкими делами – они моют у нас полы, убираются и делают другие мелкие дела, а с недавнего времени они еще и за садом следят, хотя я по-прежнему сама поливаю цветы и подрезаю кусты.

Какое-то время я занималась делами – нашинковала овощи для салата и выбрала на огороде длинные веточки розмарина, чтобы поставить их в вазу на моем столе. Старалась занять себя чем-то, но оказалось, что повернуть время вспять, увы, никак нельзя. Письмо, с его манящим упоминанием тайны, никак не выходило у меня из головы, и маленькое семечко любопытства дало устойчивые зеленые побеги. Закрыть глаза на ситуацию – не значит ее исправить. Я вернулась за стол и вновь начала читать.

Остальная часть письма выглядела так: