Вишнёвый ликёр или медовая роза?

Борис вначале старался держаться. Появлялся в главном офисе, ездил в свой банк "Архитектор" на совещание, решал какие-то важные дела. Все ему проявляли соболезнование, шептались в кулуарах, от том, что он рано овдовел. «Какой он мрачный, какой несчастный, поникший. А лицо у него какое, почерневшее от горя. Прям смотреть на него жалко. Но, время пройдёт, и он снова сможет составить кому-нибудь выгодную партию» В конце концов, это сочувствие ввело его в состояние отчаяния. Если бы они знали, что никакое сострадание ему уже не поможет и не излечит острую боль утраты. И не понять им, что он сейчас чувствует. Да, и какое им всем до него дело? И он понял, что совсем не хочет никого видеть. Эти людишки – они глупы и дурны. Ну, что с них взять? Что они понимают, в том горе, что он сейчас испытывает? Он теперь не мог видеть их счастливые и довольные лица, когда он так несчастлив! Стоят, шушукаются, испытывают его терпение! Он готов был отдать свою душу мизантропу. Он готов был их всех ненавидеть! И он не хотел никого видеть, совсем никого! Его душа разрывалась. Одна часть умерла сразу, с гибелью Светланы, а вторая ещё только начинала тлеть. Борис засел дома и запил. Он практически не выходил из спальни. Шторы на окнах были задернуты, создавая мрачную атмосферу. Они служили надежным щитом. Так он закрылся от внешнего мира. Там, за окном, мир остался счастливым, а ему теперь нет там места. Мир выкинул его за борт, барахтаться одному в отчаянье и одиночестве. Жить в бесконечной пустоте, где рана источала кровь. Липкая, густая, красная кровь. Она была повсюду. Рана болела, кровоточила, и всё время напоминала о себе, и её срочно нужно было как-то обезболить. Охранники по очереди ходили ему покупать спиртное. Он сидел, закрывшись в своей комнате и, не желал, чтобы дети вдруг увидели его таким: беспомощным, сломленным, подавленным, с заросшей щетиной, неприятно пахнувшим. Но совладать с собой сил не осталось. Равнодушие, апатия, безразличие насквозь пропитали его. Он был бы рад, если его сердце просто в один момент, перестало качать кровь и остановилось. Душа смогла бы беспрепятственно покинуть тело и улететь туда, где сейчас находится его любовь. Без нее он потерял всякий смысл. Конечно, он понимал, что у него есть дочери, которым он нужен, о которых он обязан заботиться. Но, горе сделало его бессильным, безвольным, толкающим в пропасть. Тело его не слушалось, душа не принадлежала ему. Светлана, его цветочек, не просто была его любимой женщиной, она значила для него гораздо больше. В ней был смысл всей его жизни, его счастье, радость, солнце, одно дыхание на двоих, кровяной сосуд, пульсация на висках, доброе сердце, смеющиеся, искрящие свет глаза, тонкие руки, которые гладили его по волосам, нежные губы, прикосновение которых он никогда не забудет, тепло её души согревало его в самые трудные минуты. Целый мир заключался в ней одной. Он потихоньку впал в депрессию. Утром, очнувшись от алкогольного плена, к нему на какое-то время возвращалось ясное сознание, и тогда приходили воспоминания о любимой Светлане:

« Они лежали и нежились в постели. Голова Светланы лежала у него на плече. Одной рукой он обнимал её, второй рукой он нежно держал ручку Светы и переменял её тонкие пальчики.

– Боря? – Отозвала она его

– Что?

– Ты помнишь, обещал мне дальше рассказать, нашел твой герой свою любовь в итоге или нет? Есть продолжение?

Борис сразу понял, о чём она говорит. – Да, продолжение есть, пообещай, что не будешь смеяться, я всё-таки не Пушкин, которого ты так любишь и серьёзно посмотрел ей в её карие глаза.

– Не буду, обещаю – ласково заверила она.

И Борис стал читать ей своё стихотворение:

– Одну тебя искал повсюду, и даже в горы я ходил.

Да, только эхо мне кричало – ты уходи, здесь нет таких.

По шумным улицам искал, где маскарад гудел вовсю.

Там женщины бросали взгляды. Не та, ловил я на лету.

Я смысл обрести желал, она одна нужна лишь мне.

И вот – её я повстречал. Струну затронула в душе.

Струились локоны до плеч, глаза как океан глубоки.

Я впал в гипноз – услышав речь, как губы извлекали звуки.

Нежнее роз, нежнее шелка. Так сладостны уста её

Я целовал бы дни, да ночи и к сердцу крепко прижимал.

Искал усердно, терпеливо. Боюсь дышать, боюсь спугнуть.

А кто ты? Ангел, птица Бога? Я без тебя не мог уснуть.

Сейчас ты здесь, со мною рядом. Спасибо звездам за тебя.

Ты сразу поняла по взгляду, моя любовь ты на века!

Прочитав стих, Боря замолчал.

– Как красиво, «Ангел, птица бога», восхитилась Светлана.

– Теперь ты знаешь, что я встретил тебя, своего ангела, признался Борис. И никуда не отпущу тебя от себя. Он кинул на неё прямой взгляд и поцеловал. В поцелуе он почувствовал одобрение от Светы.

– Может не совсем правильно делать это в постели – важно сказал Борис Светлане, так, что она сразу напряглась всем телом, а через минуту уже расслабилась, – Выходи за меня замуж! И шутливо добавил – отказ не рассматривается.

– Да, Боря, да! Выскочило у Светы. Ты потрясающий и я люблю тебя!