Вишняки

Но вот из комнаты долетело какое-то шуршание, потом глухой звон, и вдруг — хлоп! Словно из игрушечного пистолета выстрелили.

Мама тихонько встала со стула и пошла к двери. За ней так же осторожно пошли Ната и Тата. Вот они дошли до двери, заглянули в комнату.

Под ёлкой сидел их пушистый Барсик. Его глаза жадно перебегали с одной игрушки на другую и хищно горели — совсем так, как в сарае, когда он охотился на голубей. И хвостом даже шевелил, хлопая им по полу.

Вот он присел, потом подпрыгнул, ударил лапкой. С ветки сорвался большой розовый шар. Ещё мгновение — и шар хлопнулся об пол, от него остались только мелкие блестящие осколки. В то же мгновение кот одним прыжком спрятался под кроватью.

Ната и Тата облегчённо вздохнули и засмеялись.

Где спят автобусы

Вернулся с работы папа. Ната и Тата бросились к нему и наперегонки стали рассказывать про ёлку около кинотеатра, про живого деда Мороза и Снегурочку, про то, что натворил Барсик…

— Подождите, дайте хоть раздеться, — просит папа.

А девочки всё не отстают от него:

— Папа, а Валерик давал мне голубя!

— И мне.

— Он такой хорошенький! Белый.

— А у меня был… был… зелёный, — сказала Тата.

— Ну что ты, дочка, — возразил папа, — зелёных голубей не бывает.

— Нет, быва-а-ет, — надувшись, упиралась Тата.

— Нет, он не зелёный, — сказала Ната, — а такой… такой, как Барсик.

Тогда Тата вспомнила про то, что наделал Барсик, и попросила:

— Папа, выгони Барсика. А то он все игрушки на ёлке побьёт.

— Хорошо, выгоню.

Ната вступилась за кота:

— Ему же будет холодно.

— Не будет, — заспорила Тата, — у него шубка тёплая!

— Он в подвале пересидит, там не холодно, — сказал папа.

А Барсик беззаботно дремал на паркете под тёплой батареей, словно не о нём шла речь.

Папа разделся и пошёл умываться. Девочки — за ним.

— Я уже сама умываюсь, — хвалится Ната. — И я сама. И совсем не плачу, — говорит Тата.

— Вы уже большие, молодцы, — хвалит их папа. — А ручки с мылом надо мыть…

Потом все сели ужинать. Папа с мамой пили белое шипучее вино из высоких тонких бокалов, а девочки — ситро из чашечек. Все чокались и приговаривали:

— С Новым годом, с новым счастьем!

А ещё через час сестрёнки лежали в постели. Рядом с Татой на подушке была её любимая кукла Зоя, а около Наты из-под одеяла выглядывало чёрное ухо плюшевого медвежонка.

— Папа, а тебе завтра опять на работу? — спросила Ната.

— Нет, завтра у меня выходной.

— Мы пойдём с тобой гулять, правда? — договаривается Тата.

— Пойдём, пойдём. А пока спите!

Несколько минут девочки лежали молча.

Потом Тата беспокойно задвигалась, поднялась.

— Папа!

— Что тебе?

— Папа! А твой автобус тоже спать лёг?

— Нет. На нём сейчас другой шофёр ездит.

Тут и Ната вскочила, спросила:

— А где автобусы спят?

— Автобусы не спят. Но они тоже отдыхают. Целый день автобусы трудятся, бегают с одного конца города на другой, перевозят пассажиров. И только поздно ночью шофёры вводят их в гараж — большой такой сарай. Там их осматривают механики. Видят, у одного автобуса шина очень стёрлась, вот-вот лопнет. Значит, надо заменить шину. У второго щёточка сломалась — та, что ветровое стекло прочищает. Это тоже плохо: пойдёт снег, залепит стекло, и шофёр не увидит, куда ехать. У третьего что-то внутри не ладится — надо отремонтировать. Так оглядят каждую машину и сделают всё, чтоб на другой день автобусы опять были готовы неутомимо бегать по городу.

— А ты нас покатаешь, как раньше?

— Покатаю. Спи.

Ната вздохнула, повернулась на другой бок и затихла.

* * *

Когда папа опять подошёл к постели, чтобы поправить на девочках одеяло, Ната и Тата уже спали. Их личики то слегка хмурились, то улыбались. Что им снится: страшный волк, который догоняет маленького зайчика или зелёная ёлочка, прикрывшая серенького своими ветвями? Санки-кувыркалки или голубой папин автобус, который мчит их по людным улицам города? А может, весёлая Снегурочка или добрый дед Мороз?

Трудно отгадать. Возможно, и то, и другое, и третье… Вот они завтра проснутся, мы их и спросим.

ВОРОБЫШЕК

На охоту

В комнате горел свет. Значит, на улице было ещё темно. Я открыл другой глаз и увидел папу. Он стоял посреди комнаты в своём коротком кожушке и подпоясывался широким охотничьим ремнём с маленькими кармашками для патронов. Этот ремень называется патронташем.

Меня сразу точно подбросило на кровати. Я вскочил и, протирая глаза, спросил:

— Пап, ты на охоту?

— Спи, сынок.

— А ты на охоту? — не отставал я.

— Да так, пойду поброжу немного.

Каждый выходной день папа отправлялся на охоту в лес или в поле, но вставал он так рано, что я видел его лишь тогда, когда он возвращался домой. Я всегда просил, чтобы в следующий раз папа взял меня с собой, а он смеялся и отвечал:

— Хорошо, только с одним уговором: если спать не будешь — пойдёшь, а вовремя не проснёшься — не взыщи, будить не стану.

И вот сегодня, наконец, мне посчастливилось проснуться вовремя.

— Я тоже пойду! — И, не ожидая папиного ответа, я вскочил с кровати.

— Ну куда тебе! На дворе вон как темно и страшно…

— А чего страшно? Волка? Так ведь у тебя ружьё, и я своё возьму.