Вишну в кошачьем цирке

Давка была жуткая, все передвигались хаотически, мне в жизни не доводилось бывать в более ужасном месте, но Сарасвати была тут, я видел ее на своей интеллект-карте. Оцепление из полицейских ботов попыталось оттеснить меня вместе с толпой от ступеней Авадх Бхавана, но я пригнулся, метнулся в сторону и проскочил. Я знал это место. За возможность работать здесь я пожертвовал своими яйцами. Потом внезапно я каким-то чудом очутился на свободном пятачке. Сердце мое затрепетало, перед глазами все поплыло. Дели, милый Дели, мой Дели, они допустили, чтобы это случилось с тобой. Изящные лужайки и бульвары, просторные базары и майданы Раджпатха[56] превратились в бесконечную череду трущоб. Крыши, крыши, крыши, покосившиеся стены, картон, дерево, кирпич, раздуваемый ветром полиэтилен. Над дюжиной пожарищ поднимался дым. И это — это Далхаузи. Конечно, я знал это название. И подумать не мог, что когда-нибудь оно станет названием гигантской помойки для этих новых отверженных Нью-Дели, согнанных сюда засухой и нищетой. Такое презрение выказывала новая Индия старому Авадху. Кому нужен парламент, когда всеобщая компьютеризация всех привела к консенсусу? В конце изысканного Раджпатха, где, как я предполагал, должны стоять старинные Ворота Индии, уходил в небо йотирлингам. Он был такой яркий, что я мог глядеть на него лишь доли секунд. Он отбрасывал жуткий, неестественный серебряный отблеск на царящие вокруг деградацию и страх. Он оскорблял мою чувствительность брахмана: действительно ли я вдыхаю запах голосов и слышу краски, а это покалывание, будто прикосновение холодного лимонного меха ко лбу, — излучение иной вселенной?

Кругом мельтешили люди, дым разъедал глаза, струи воздуха от аэродронов и летающих камер толкали в спину. У меня оставались считаные мгновения, потом военные изловят меня и выдворят отсюда вместе с прочей паникующей толпой. А то еще и похуже. Я видел на земле тела, вдоль линии пластиковых хибар надвигалось пламя.

— Сарасвати!

И она появилась. О, она появилась, тонкая, как хворостинка, в армейских штанах и шелковой блузке, но исполненная своей чудесной энергии и решимости, стремительно вынырнув из-за какого-то покосившегося строения. В каждой руке она тащила по ребенку, чумазому и ревущему. Совсем крошки. На этом месте она соскользнула с моего свадебного слона, чтобы танцевать с гуляками в этом своем смешном мужском костюме и пышных фальшивых усах.

— Сарасвати!

— Ты достал машину?

— Да, я на ней приехал.

Дети уже готовы были завопить во всю глотку. Сарасвати пихнула их ко мне.

— Отведи в нее этих двоих.

— Пойдем со мной.

— Там есть еще дети.

— Что? Ты о чем?

— Несколько детей с особыми потребностями. Когда небеса разверзлись, их бросили. Все вокруг бегут и бросают детей. Возьми этих двух к себе в машину.

— Что ты делаешь?

— Там внутри есть еще.

— Ты не пойдешь.

— Просто отведи их в машину, потом возвращайся.

— Армия…

Она исчезла, поднырнув под клубы надвигающегося дыма, и затерялась среди узких проулков и проходов между лачугами. Дети тянули меня за руки. Да-да, их нужно увести отсюда. Машина, машина рядом. Я развернулся, чтобы попробовать пробраться с двумя малышами сквозь колышущуюся массу беженцев. Потом затылком я ощутил волну жара. Обернувшись, я увидел, как огненный цветок расцвел на вершине здания, разбрасывая по сторонам куски горящего пластика. Я закричал, без смысла и без слов, и тут обрушился весь квартал, в реве пламени и тучах искр.

Эпоха Кали. Терпеть не могу эту склонность многих индийцев полагать, что раз мы очень древняя культура, значит, мы изобрели все. Астрономия? Сделано в Индии. Ноль? Сделано в Индии. Неопределенная, вероятностная природа реальности, доказанная квантовой теорией? Индийская. Вы мне не верите? В Ведах говорится, что четыре великие эпохи мира соответствуют четырем возможным исходам нашей игры в кости. Крита-юга, эпоха совершенства, — это наивысший возможный результат. Кали-юга, эпоха раздора, тьмы, разложения и распада, — наименьший. Все это — лишь перекатывание божественной игральной кости. Вероятность! Индийское!

Кали, Параскати, Темная Госпожа, Повелительница Смерти и Пьющая Кровь, Ужасная Десятирукая в ожерелье из черепов, Та, Что Восседает На Троне Из Пяти Трупов. Разрушительница Времени. И все же Кали также Возрождающая, Владычица Всех Миров, Корень Древа Мира. Все циклично, и после эпохи Кали мы снова перекатимся в Золотой век. И то, чему не может быть объяснений сегодня, тогда с неизбежностью станет предметом поклонения.

Думаю, я на какое-то время потерял рассудок после гибели Сарасвати. Знаю, что никогда и не был нормальным в вашем понимании нормальности. Мы брахманы. Мы другие. Но даже для брахмана я был безумен. Какая драгоценная и редкая возможность — на время ускользнуть от нормальности. Обычно мы позволяем это очень-очень юным и очень-очень старым. Безумие пугает нас, у нас нет для него места. Но Кали понимает его. Кали приветствует его, Кали дарует его. Так что я сделался безумцем на время, но точно так же можно сказать, что я стал святым.