Виски со сливками

В их глазах я прочитала страх. Я пожала плечами и собралась уже пойти хотя бы брызнуть холодной водой в лицо, когда Гунар схватил меня за предплечье. Его пальцы казались железными.

- Кого ты привезла? - спросил он. Теперь его глаза стали злыми.

- Местную знахарку. Отпусти, мне больно. Он разжал пальцы, и я тут же скрылась к душевой.

В коридоре послышалось одновременно несколько голосов. Я поняла, что можно спокойно выходить: снова встречаться с молодыми людьми один на один мне не хотелось.

- Можно с вами побеседовать? - обратился ко мне один из полицейских очень приятный молодой человек лет тридцати, блондин с серыми глазами. Эх, пересеклись бы мы при других обстоятельствах!

- Я только вначале переоденусь, хорошо?

Он кивнул, а я отправилась наверх. В нашей комнате Рута облачалась в джинсы.

- Вали нет, - прошептала она и посмотрела на меня взглядом доверчивого щенка, ожидавшего приказа хозяина.

- Мы ничего не видели и не слышали, - повторила я. - Ты же не хочешь, чтобы с тобой сделали то же самое? Рута не хотела.

Я решила заглянуть в комнату к Вахтангу. Господин Чкадуа продолжал спать сном праведника. Ну разве с таким сваришь кашу? Да тут весь - дом сгорит или разнесут его по бревнышку, а Вахташа так и будет сладко посапывать на кроватке. . Устал вчера, бедненький. Наворожился, налюбился. Я решила его не будить. Оставлю эту почетную миссию латышской полиции.

Немного приведя себя в порядок, мы с Рутой спустились вниз. К дому подъехали еще две полицейские машины.

К тому времени об исчезновении Вали было уже известно всем. Нас всех допрашивали чуть ли не до вечера. Полиция осмотрела прилегающую территорию и выяснила, что бедная Нина, истекая кровью, ползла до общежития около километра, Может, если бы она осталась лежать там, где над ней измывались подонки, она выжила бы. Конечно, если бы ее вовремя нашли. Столько "бы"... Спасти ее не удалось. Я чувствовала свою вину, но тем не менее не открывала рта, как и Рута. Своя рубашка ближе к телу. Все равно Нине уже ничем не поможешь.

Самым ужасным было другое. Ее насиловали несколько человек... Перед смертью она смогла кое-что сказать. "Их было много... Четверо, да, кажется. Точно не помню... Много... Один за другим... Они уехали, потом приехали снова. Когда я уже ползла домой".

Откуда столько? И почему возвращались? Мало показалось? Этот вопрос волновал меня больше всего. Может, у нее помутился рассудок?

Через некоторое время полиция подтвердила, что Нина была права. Недалеко от речки они обнаружили следы машин. Двух разных. Сколько в них приезжало народу сказать было невозможно: человеческие следы все спутались, их оказалось слишком много. Может, четверо, может, семеро, а может, и десять. Друзья двух последних прибывших постояльцев Винеты? Двумя партиями? Одни поразвлекались, потом друзей пригласили?

Валю тоже нашли. Ее левая рука, чуть повыше локтя, была перевязана белой тряпкой, правая - черной. Она лежала в траве, опаленная пламенем свечей, воткнутых в землю треугольником. Ее не только изнасиловали, но и прижигали... Подонки.

Вечером я вызвалась отвезти Ингу. Она молчала всю дорогу до своего дома, но потом предложила мне зайти.

Мы долго сидели молча, потом она посмотрела на меня полными слез глазами и сказала:

- А я ведь вчера сказала тебе про двух покойников в твоем доме.

- Но это не мой дом!

- Ты сейчас там временно проживаешь... Я видела двух покойников вчера, Наташа... У Вахтанга и у тебя...

То-то Чкадуа так переживал. Наверное, думал, что это Тамара, или дети, или Зураб. Мне стала понятна сегодняшняя радость Вахташи, которую он так усиленно старался ото всех скрыть.

- Тебя полиция очень доставала? - спросила я у Инги.

Она пожала плечами.

- При чем здесь полиция? Я себя буду клясть до конца дней. Это ведь я сказала им идти в лес среди ночи, свечи выставлять, на Вахтанга твоего ворожить...

- Но кто же знал?

- У нас всегда было так спокойно, - словно не слыша меня, говорила Инга. - Все девчонки ходили в лес, на речку. Ворожили. Никто никогда на них не нападал. Не насиловал.

Она помолчала, а потом с ненавистью закричала:

- Это все вы, русские! Это не наши! Это приезжие!

Инга перешла на латышский. Я увидела в ее глазах огонек безумия и решила, что мне пора сматываться, встала и направилась к двери. Инга замолчала, в бессилии рухнула на стул, закрыла лицо руками и зарыдала. Я вернулась, попыталась ее успокоить, но у меня ничего не получалось.

Наконец она отняла руки от залитого слезами лица, подняла на меня глаза и сказала:

- Уезжай отсюда, Наташа. Уезжай поскорее. Тебе опасно здесь оставаться.

Как я уже убедилась, Ингины пророчества имеют тенденцию сбываться, поэтому я тут же позвонила дяде Саше и попросила приехать за нами. Никитин обещал быть часа через четыре.

Глава 26