Виски со сливками

Я была не очень глупой девочкой и понимала, что на рынке нефти места всем не хватает и ряд проблем, возникающих в связи с торговлей этим продуктом, можно решить лишь кардинальным способом. Здесь нет и не может быть места деликатности. А я сделала свой выбор. Или еще не сделала? Меня просто заманили в золотую клетку. Только вот хочу ли я из нее вырваться? И куда я тогда пойду?

Когда мы спустились вниз, Дубовицкий, дядя Коля и человек пять крепких парней распивали в гостиной коньяк. Дело близилось к утру. Пора было бы лечь и поспать, но спать не хотелось. Меня мучили сомнения. И я очень беспокоилась за тех людей, с которыми провела последний месяц.

- Пожаловали, голуби? - спросил Дубовицкий. - Утолили первый голод?

Сергей улыбался по-идиотски, как счастливый американец, я тоже улыбалась на публику, но мне все равно было не по себе.

- Мы пробили их лодки, не дав приблизиться к берегу, - сообщил дядя Коля. - Господам придется добираться домой вплавь.

- Но тут же далеко! - воскликнула я. Собравшиеся усмехнулись.

- Тут уж как кому судьба улыбнется, - сказал мой предыдущий, нет, теперь уже нынешний, обнимая меня за плечи и увлекая назад в спальню.

Глава 31

Проснувшись на следующий день (вернее, в тот же самый), мы с Сергеем отправились искупаться в теплом Эгейском море. Первое, что я сделала, выбросила заколку, врученную мне в свое время дядей Сашей. Нечего ему меня больше искать, пусть считает, что я лежу на дне морском. Правда, и сам дядя Саша, может, сейчас уже кормит рыбок. Мой выбор сделан, пусть не мною, но выхода вроде бы пока нет... И примет ли меня назад дядя Саша, даже если он жив, если я вернусь, если... Слишком много "если" и "бы". Мне, откровенно говоря, так хорошо с Сергеем... Но мучает совесть. Только бы дядя Саша остался жив!

Вахтанг Георгиевич покинул остров и вернулся через пару дней, чтобы сообщить о судьбе наших общих знакомых. Ночной заплыв окончился успешно для Мариса Шулманиса (все-таки вырос в Риге, на море) и полковника Никитина (как-никак столько лет ходил в загранку от своей "конторы"). Слава тебе, Господи! Двух сергиенковских подобрал какой-то пассажирский лайнер, Гунара катер. Сергиенко оставался в ту ночь на вилле - наверное, дежурным. Остальных списали как боевые потери. Меня искали, наводили какие-то справки, но безрезультатно. Заколка больше не работала, а поэтому Никитин и компания уже выпили за упокой моей души и на следующий день собирались покинуть берега столь негостеприимной для них Греции. Только Сергиенко думает подзадержаться, но, естественно, не из-за меня. Может, каким-то образом сообщить дяде Саше, что я жива?

Соседняя вилла опустела: Пола там уже не было, когда вернулся Вахтанг. Про судьбу Джона он ничего узнать не смог, да особо и не старался. Господин Чкадуа украдкой сложил мое барахлишко и документы и привез на остров. Я была ему искренне благодарна: люблю я свои родные вещички. Правда, Сергей уже подготовил для меня новый гардероб, и ведь в размерах не ошибся! Но он сказал, что когда знаешь тело любимой женщины, выбирать вещи легко. По новому паспорту, который Сергей вручил мне через три дня, я тоже стала гречанкой (белокурой, но вроде бы древние греки были блондинами, или я ошибаюсь?). С нефтяными деньгами можно сделаться гражданкой любой страны. Мой русский паспорт (вернее, паспорта) хранился в моем многострадальном рюкзаке, в потайном кармане.

- КГБ, или ФСБ, или как там его теперь, будет сильно разочаровано, заметила я после того, как Вахтанг Георгиевич закончил свой рассказ.

- А они-то тут при чем? - удивился Сергей. Я вопросительно приподняла брови. Проанализировав наши приключения, я пришла к выводу, что дядя Саша трудился для своей "конторы" - в особенности после того, как узнала про участие ЦРУ.

- Твой Никитин действовал частным образом. Да, конечно, за ним стоял кто-то из верхушки, но это не вся "контора" старалась, лишь отдельные ее представители, в целях личного обогащения.

Дубовицкий, присутствовавший при разговоре, кивнул.

- Твой дядя Саша уволился из органов, - сообщил он. - Но старые связи они и есть старые связи. В этом деле все старались для себя лично, кроме американцев. Но в их головы твердо вбита необходимость соблюдения законности, такие вещи, которые наш бизнесмен просто не станет принимать в расчет. У нас каждый старается нажиться сам, а на государство всем плевать.

- А Марис, - вдруг мелькнула у меня мысль, - он в самом деле журналист?

- Скорее всего, он не Марис, и уж точно не Шулманис, - ответил Сергей, - Да, в латышской прессе появляются статьи под таким псевдонимом, но кто их пишет, неизвестно. А твой знакомый, как и все остальные, охотился за черным золотом.

- Но он же приехал в Петербург спасать Руту! - воскликнула я.

- Это было просто удачным стечением обстоятельств. Не для Руты, для Мариса. Но и Руте, конечно, повезло. У Шулманиса появилась правдоподобная легенда.