Виски со сливками

- Мамаша, - обратился ко мне Валера ("Да я младше тебя, родной", хотела сказать я, но промолчала), - а вы порчу снимаете? Лечите людей?

- Нет, сынок, порчу мы не снимаем и бесов не изгоняем, но многие наши братья и сестры имеют медицинское образование. Есть потомственные лекари. Если можем - помогаем людям, но следуем клятве Гиппократа. Стараемся не навредить. Можем - помогаем. Нет - не беремся. Иногда ведь и доброе слово может облегчить страдания, правда? А ты на что-то жалуешься, сынок?

Валера был кровь с молоком, впрочем, как и остальные добрые молодцы, собравшиеся за столом. Еще бы: железное здоровье надо иметь, чтобы так квасить каждый день. А из застольной беседы я поняла, что пьянки тут идут ежедневно, за исключением тех редких вечеров, когда появляется хозяин, но о его приезде сообщается заранее, и тогда на даче начинается генеральная уборка, все приводят себя в порядок.

Сам Валера ни на что не пожаловался, но вот... Он явно сомневался, сказать мне о том, что его беспокоило, или нет. Они переглянулись с Костиком. Тот пожал плечами.

- Мальчики, - обратилась я к ним, - давайте выйдем на свежий воздух, здесь так накурено, а я - человек немолодой...

Парни тут же встали. Михалыч, несмотря на то, что был пьян,- мгновенно поднял голову:

- Куда?

- Да вот бабушка просит на свежий воздух вывести подышать...

"Знал бы ты, милый, какая я тебе бабушка. Тоже мне - внучек!"

Михалыч махнул рукой, отпуская. Другой рукой он уже обнимал дядю Сашу. Михалычу довелось побывать в Афгане, правда, всего два месяца, и он углубился в воспоминания.

Мы вышли на крылечко с задней стороны дома. Между домом и забором было метра три.

- Что-то у вас во дворике ни деревца, ни кустика, - заметила я. - Да и травка вся какая-то пожухлая, примятая.

- А, это все Михалыч.! - махнул рукой Костик. - Чтобы никакой душман за деревом не спрятался.

- Он что, боится призраков? - спросила я и подумала: "Не начинается ли у старшего белая горячка?"

- Да непонятно, чего он боится. Живем тут уже два года. Никто не заявлялся. Ни мусора, ни душманы, ни привидения.

- И зачем же вас поселили тут, мальчики? - с невинным выражением на морщинистом лице спросила я.

Ребята переглянулись, но потом, видимо, признали вопрос вполне естественным. Что может подумать Божья старушка, узнав, что шесть молодых парней под началом Михалыча два года живут на загородной вилле, ничего, с ее точки зрения, не делая.

- Да понимаете...- начал Костик, почесывая затылок. - В общем, мы этот дом охраняем.

- А что его охранять? Мы вот сегодня с солдатиками говорили, они тоже два дома охраняют. А другие никто не охраняет. Вон их сколько, неохраняемых. Ваш хозяин думает, что сюда воры полезут? Да такой забор от всех воров защитит! Взял бы собаку позлее...

- Не нам решать, мамаша, - неожиданно резко ответил Валера.

Я удивленно посмотрела на него. Он явно понял, что переборщил, извинился, заметил, что их наняли, чтобы охранять дом, платят за это, с работой сейчас тяжело, а они с Костиком, в общем, кроме как на охрану, ни на что не пригодны.

Я подумала, что ребятам эта жизнь уже опостылела, они с удовольствием поменяли бы место работы, только не знают, куда податься, да и расслабились здесь явно. Конечно, им бы не следовало разговаривать с посторонними, но они уже так надоели друг другу, что были рады любому новому лицу. А мы, трое стариков, никакой опасности не представляли. Можно и побеседовать.

- Так что болит, мальчики? - Я решила вернуться к разговору, из-за которого мы, в общем-то, и покинули общий стол.

- Не у нас... - Парни снова переглянулись, и наконец Валера решился: У одной девушки.

- А где она, милые?

- Здесь.

- Это у этой восточной, что ли?

- Нет, с Сулемой все в порядке, - покачал головой Костик и добавил через несколько секунд: - Пока.

Валера ткнул его в бок.

- Здесь еще одна кухарка есть? - Я прикинулась ничего не понимающей. Я как раз думала: что же всего одна девушка на вас на всех готовит? Тяжело, наверное. И дом такой большой убирать.

- Сейчас она одна готовит, - сказал Валера. - Вот другая как раз заболела... Мы хотели вас попросить... поговорить с ней, что ли. Она жить не хочет. От еды отказывается. Лежит, отвернувшись к стенке. Вроде бы так с ней все в порядке... Поговорите, бабушка.

- Конечно, поговорю, - закивала я, судорожно размышляя: "Рута? Или нет?"

Мы снова вошли в дом и поднялись по лестнице на третий, последний, этаж. Верхняя площадка была похожа на клетку, дверь, тоже металлическая, из прутьев, была заперта. У Костика имелся ключ, он вставил его в навесной замок, повернул два раза и пропустил меня вперед, потом снова навесил замок, теперь уже изнутри.

Я посмотрела, в какой карман он опустил ключ. Мне не нравилось быть запертой вместе с этими орлами, тем более, ни Марис, ни дядя Саша не знали, где точно я нахожусь. А вдруг эти парни на что-то обратили внимание? Поняли, что никакая я не Божья старушка? Сейчас оставят меня в этой тюрьме, потом мужиков повяжут... И не выбраться нам никому отсюда. Нет, так лучше не думать.