Висрамиани

Лучше, чтобы Рамин был жив; может быть, он будет, как и ты, властителем страны и царем. Не убивай брата. А жену прогони и ключи от любви вручи другой. Много есть солнцеподобных красавиц, у которых груди подобны чистому серебру, а волосы — амбра. Выбери ту, которая тебе по душе, и вручи ей ключ от сокровищницы. Может быть, из ее перламутра и родится жемчуг, который обрадует тебя и унаследует твое царство! Чего еще ты ждешь от Вис? Что у нее достойного, кроме того, что она из рода Джимшеда? Если она из царского рода и хороша, то знай, что ее красота омрачена тысячью пороков. Удержись от злого деянья, образумься и не пятнай души своей кровью Рамина. Ты можешь найти тысячу женщин, подобных Вис. Почему ты не исторгнешь из твоего сердца любовь к этой распутнице? Я знала о ее пороках и раньше, а теперь слышу о ней еще худшее. Она снова сошлась со своим братом Виро. День и ночь он сидит рядом с ней, пируя, и он больше пьян ее близостью, чем вином. Она добилась осуществления своего желания и не будет больше печалиться. Зачем же ты сердишься на несчастного Рамина? Пред тобой виновен Виро, а не Рамин; он в Хамине потому, что, как и ты, влюблен в Вис. А у этой распутницы Вис вообще в обычае каждый день менять любовников.

К чему такая красота и прелесть, если она и месяц не остается с одним любовником? Она подобна розе: она приятна и душиста, но не долго цветет и увядает.

Когда мать кончила эту речь и Моабад выслушал ее, сердце его смягчилось в отношении брата. Но он так разгневался на Вис и на Виро, что лицо его пожелтело. Тотчас же он написал письмо Виро. Гневаясь, Моабад отточил перо подобно мечу и написал следующее:

«Кто тебе внушил, не скажешь ли мне, дерзать быть выше меня? Кто твоя опора и помощник, что ты так возгордился? Почему не скажешь мне, кто тебя так настраивает, кто тебя оделяет такой отвагой, что ты, будучи лисой, пытаешься стать львом? Как ты осмеливаешься быть львом среди львов? Как тебе, онагру, одолеть льва, или как ты можешь скрыться от него? Хотя Вис твоя сестра, но она моя жена. Как ты дерзаешь так поступать со мной, почему она находится возле тебя? Где ты видел, чтобы одна женщина была женой двух мужчин или же два боевых слона были связаны одним волоском? Я не видел! Может быть, ты покорил многие страны и приобрел многих союзников и потому храбришься. Я никогда не видел от тебя хорошего, никогда ты не обращал кого-либо из царей в бегство, не брал в плен врага, не опустошал страны твоего притеснителя. Ни от кого я не слыхал, чтобы ты когда-либо совершил подвиг. Когда твой род возвышается и ты можешь этим гордиться, ты прибедняешься; ты же нравом похож на мула: когда спрашивают его об отце, он говорит о своей матери. Ты хороший стрелок из лука только во время стрельбы в цель, но не во время войны. Ты хороший наездник, но только на ристалище: ты умеешь пускать лошадь во всю прыть лишь на арене, а не на войне, не при схватках с врагом. Когда ты с женщинами, ты кичишься отвагой, но когда воюешь, то бежишь, как женщина, с поля сражения. В стране Махи ты разыгрываешь льва, а в чужой стороне тебя одолеет и лисица. Неужели ты забыл о страхе предо мной, от которого ты потерял разум? Неужели ты забыл о поражении, которое тебе нанесли мои маргузские войска? Ведь после того, как они овладели страной Махи, и по сей день слышны там стоны и сетования. И ныне рука моя, вооруженная тем же мечом, сметет с лица земли врагов моих. Прочитав это письмо, вскоре жди меня, мой изголодавшийся меч настигнет тебя. Мне донесли о том, как ты хвастался и кичился перед приближенными. Ты, оказывается, говорил: «Моабад неожиданно напал на меня, и потому ему удалось увезти из Гораба Вис. Будь я более осмотрительным, Моабад не смог бы это сделать». Теперь ты уже не будешь нерадивым, как пьяница, ты, правитель своей страны. Вот я извещаю тебя о своем намерении: иду на тебя войной. Поставь везде дозоры, укрепи крепости, собери войско, найди союзников и приготовься, как можешь. Я вскоре выступлю, опустошу твои сокровищницы и разгромлю войска. И я так поведу бой, чтобы ты не остался в живых и не смог бы скрыться. Залью страну кровавыми потоками, уносящими трупы. Я выведу обесчещенную Вис без чадры и заставлю ее пройти среди воинов. Так я поступлю с ней, и так ее осрамлю, что впредь никто не посмеет враждовать со старшими».

Это письмо со скороходом Моабад послал Виро. И тотчас же сообщил войскам о своем решении выступить в поход. Вельможи и воины стали снаряжаться. Собралось их бесчисленное множество, подобно морскому песку. Ударили в набат. Ты бы сказал, что река Джеон потекла к Хойстану. Войск было столько, что они закрыли утреннюю зарю. Среди воинов были рыцари, подобные львам, пьющим кровь. Мчались они быстрее ветра, следом за скороходом-письмоносцем.

Когда скороход вручил Виро письмо, у него от страха перед гневом Моабада сила ушла из тела, а свет из глаз. Он так сказал: