Вист: Аластор 1716

— Обстановка, пожалуй, пышновата. Но ты быстро ко всему приспосабливаешься и скоро найдешь в ней определенные достоинства. В частности, отсюда открывается великолепный вид — особенно когда «Зиаспрайде» набирает крейсерскую скорость и звезды беззвучно проплывают мимо.

Они уселись на диваны, обитые бордовым бархатом. Осторожно раздвинув шторы, из алькова выступил стюард, предложивший поднос с напитками. Джантифф взял бокал, вырезанный из цельного топаза, и пригубил вино, любуясь на игру света в рубиновой жидкости на дне кристалла:

— На удивление приятное вино!

— Разумеется, это трилльский «Эгис». Как видишь, на службе Коннатига мы позволяем себе время от времени маленькие удовольствия. Делу время, потехе час. Подчас бывает трудно, но в целом мы ведем не такую уж плохую жизнь. Опасности и удовольствия не позволяют нам скучать. Что может быть хуже однообразия?

— По правде говоря, сейчас я не отказался бы от некоторого однообразия, — возразил Джантифф. — Я онемел от потрясений и впечатлений. И все же, одна неотступная мысль не дает мне покоя. Может быть, конечно, об этом не стоит вспоминать. Тем не менее…

Джантифф замялся и замолчал.

Шерматц на минуту задумался:

— Я сделал необходимые приготовления. Завтра твое зрение будет полностью восстановлено — ты будешь видеть лучше, чем когда-либо. Примерно через неделю «Зиаспрайде» покинет Вист и возьмет курс на Файярион. Зак неподалеку, и тебя доставят к порогу родительского дома. Впрочем, ты заслуживаешь более торжественного возвращения — «Зиаспрайде» зависнет над Фрайнессом, и к твоему дому опустится персональный бот.

— В этом нет никакой необходимости, — осторожно, чтобы не обидеть собеседника, защищался Джантифф.

— Необходимости нет, но тебе не придется самому добираться домой с космодрома. Так и сделаем. А по пути, само собой, ты можешь пользоваться этими апартаментами.

— А вы? Почему бы вам не приехать к нам в Ивовые Плетни? Мои родители и сестры вам очень обрадуются, а вы сможете отдохнуть в тишине и покое на нашей плавучей даче, в тростниках на берегу Шардского моря.

— Заманчивая перспектива, — вздохнул Шерматц. — К моему великому отвращению, однако, я обязан оставаться в Унцибале и содействовать формированию нового аррабинского правительства. По всей видимости, еще несколько десятилетий Аррабусом будут править курсары — благоразумно не выставляя себя напоказ, но постепенно проводя реформы до тех пор, пока у аррабинов снова не появятся какие-то нравственные устои и воля к жизни. В настоящее время они слишком привыкли к городскому существованию и разучились самостоятельно принимать решения. Каждый изолирован — каждый страдает от одиночества, затерявшись в бесчисленной толпе. Оторванный от действительности, житель метрополиса руководствуется лишь абстрактными представлениями, удовлетворяясь эмоциональными заменителями. Мучимый инстинктивными побуждениями, он украшает, как может, свое убогое жилище в многоэтажном доме, чтобы придать ему хоть какую-нибудь индивидуальность. Аррабины заслуживают лучшего — любое живое существо заслуживает лучшего. Общежития Аррабуса будут снесены, и людям придется переселиться в северные и южные Потусторонние леса. Там они перестанут быть толпой и получат возможность вести полноценное существование.

Джантифф снова пригубил вина:

— Полноценное существование блельских фермеров? Пьянство, рыбалка, охота на ведьм?

Шерматц рассмеялся:

— Джантифф, нельзя же так! По-твоему, люди способны переходить только от одной крайности к другой? Разве на Заке нет фермеров? Они же не охотятся на ведьм?

— Нет, — согласился Джантифф. — Но Вист — совсем другой мир.

— Совершенно верно. В нашем деле приходится учитывать все факторы, все соображения — такова служба Коннатига. Тебя не привлекает эта карьера? Не говори мне сейчас «да» или «нет» — подумай, соберись с мыслями, у тебя есть время. Мне передадут любое сообщение, посланное до востребования на мое имя во дворец Коннатига в Люсце.

Джантифф никак не мог подыскать подходящие слова:

— Я очень благодарен за то, что вы проявляете ко мне столь благожелательный интерес.

— Это я тебе должен быть благодарен, Джантифф, а не ты мне. Не будь тебя, от меня бы сейчас оставалась лишь пыль, рассеянная в воздухе.

— Не будь вас, я умер бы, слепой, на берегу Стонущего океана.

— Ну что ж! Мы оказали друг другу равноценные услуги, как и положено добрым друзьям. Таким образом, о твоем ближайшем будущем я побеспокоился. Завтра офтальмологи вернут тебе стопроцентное зрение. Вскоре после этого ты отправишься домой. Что касается той мысли, что не дает тебе покоя… подозреваю, как это ни печально, что все кончено, и считаю, что тебе полезно было бы о ней забыть.

Джантифф упорствовал:

— По правде говоря, я все еще намерен отправиться на юг Треморы и обыскать Сычовый лес. Если Искриана мертва — да, с этим уже ничего не поделаешь. Но если она убежала от Бухлого и жива, ей сейчас приходится бродить одной в лесу, а она никогда раньше не жила одна и вообще очень хрупкого телосложения!