Вист: Аластор 1716

— По обуви, — едва заметно улыбнувшись, пояснил курсар. — На магистралях Аррабуса редко приходится видеть хорошо сделанные ботинки.

— Да, разумеется, — Джантифф схватился обеими руками за ручки кресла и наклонился вперед. — Я должен рассказать нечто настолько невероятное, что даже не знаю, с чего начать. Думаю, следовало бы упомянуть о том, что во Фрайнессе на Заке меня учили трехмерному черчению и живописной композиции — другими словами, я умею с определенной степенью сходства зарисовывать то, что вижу. После прибытия на Вист я сделал много набросков, в том числе зарисовки людей, едущих по скользящему полотну, а также моих соседей и других жильцов Розовой ночлежки, где меня прописали.

Курсар кивнул:

— Продолжайте, я вас слушаю.

— Моя сожительница, то есть соседка по квартире — некая Скорлетта. Сегодня один из ее приятелей, Эстебан, пришел к ней в сопровождении старика по имени Сарп и еще одного человека, которого я не знаю. Они не догадывались, что я остался в спальне, и волей-неволей мне пришлось подслушать их разговор.

Джантифф воспроизвел беседу настолько точно, насколько позволяла память:

— В конце концов Скорлетта обнаружила меня в спальне и очень испугалась. Сарп и незнакомый человек сразу покинули квартиру. Мне все это очень не нравится. По сути дела, я случайно узнал о существовании какого-то зловещего заговора.

Джантифф прервался, чтобы прихлебнуть чаю, принесенного Клодом.

Курсар задумался:

— У вас нет сведений, позволяющих установить личность четвертого человека?

— Почти никаких. Когда он выходил из квартиры, дверь в спальню была раздвинута, и я успел его заметить краем глаза. Крупный, широкоплечий субъект, уже немолодой, черноволосый. По крайней мере, мне так показалось.

Курсар с сомнением покачал головой:

— Не знаю, что вам сказать. Несомненно, содержание подслушанной беседы позволяет предположить, что гости вашей соседки задумали нечто далеко выходящее за рамки мелкого хулиганства.

— Я тоже так думаю.

— Тем не менее, не совершено никаких противозаконных действий. Я не могу вмешиваться, пользуясь полномочиями представителя Коннатига, исключительно на основе содержания подслушанного разговора. В конце концов, люди говорят о самых разных вещах, но очень редко переходят от слов к делу. Аррабины, как вы могли заметить, склонны к сумасбродству и преувеличениям.

Джантифф разочарованно нахмурился:

— Разве нельзя навести справки, начать расследование?

— Каким образом? На Висте Аластроцентрал играет несущественную роль — мягко выражаясь. У нас тут что-то вроде крошечного анклава, окруженного вражеской территорией. У меня всего два помощника — Клод и Алейда. У них недостаточно работы, это правда, но ни Клод, ни Алейда не годятся в секретные агенты. У меня тоже нет требуемой квалификации. В Аррабусе нет ни разведывательной сети, ни какого-либо полицейского учреждения, куда можно было бы обратиться.

— Сидеть сложа руки тоже непростительно!

— Согласен. Прежде всего нужно получить какую-то фактическую информацию. Постарайтесь установить личность четвертого заговорщика. Вы можете это сделать?

Джантифф с сомнением наклонил голову:

— Наверное, могу. Эстебан устраивает загородный пикник, а этот субъект, судя по всему, собирается в нем участвовать.

— Превосходно. Узнайте, как его зовут, и продолжайте наблюдение. Если они перейдут от разговоров к делу, я смогу оказать противодействие.

Джантифф проворчал:

— Это все равно, что чинить дырявую крышу во время дождя.

Бонамико усмехнулся:

— Дождь, по меньшей мере, помогает установить, в каком месте прохудилась крыша! Тем временем, у меня есть еще одна возможность. Завтра я еду в Уонисс на совещание с Шептунами. Передам им ваше сообщение, а Шептуны уже примут меры по своему усмотрению. Они достаточно разумные люди, чтобы не пренебрегать опасностью. А вы попробуйте собрать дополнительные сведения.

Джантифф уныло согласился с курсаром, допил чай и покинул Аластроцентрал.

Скользящая лента несла его к космопорту. Обернувшись, Джантифф с тревожным сожалением смотрел на удаляющееся здание Аластроцентрала — ему казалось, что он потерял какой-то шанс. Но что еще он мог сказать или сделать? И, учитывая обстоятельства, что еще мог сказать или сделать курсар?

В космопорте Джантифф зашел в бюро обмена валют, получил большую пачку талонов за пять озолей и направился обратно в Розовую ночлежку. Мысли его вернулись к Кедиде. Та, конечно, обрадуется перемене. Сарп, в конце концов, далеко не приятнейший из возможных соседей. И все же — Джантифф поморщился — Кедида достаточно определенно высказалась по этому поводу. «Она всегда преувеличивает», — подбодрил он себя. Знакомый путь кажется коротким — немного погодя он уже заходил в квартиру.